– Значит ли это, что если я оставлю вас здесь, вы не станете ничего выяснять?

Хьюстон посмотрел вниз на камни.

– Мы поймаем его, Томас, – сказал Демарко. – Непременно поймаем.

– Вот тогда я и вернусь.

Демарко прикинул все варианты. Он может броситься к Хьюстону. Всего один длинный шаг – и тот окажется в его цепких руках. Только будет ли его рывок достаточно быстрым, чтобы помешать Хьюстону броситься вниз? Скорее всего, нет. Но готов ли Хьюстон сделать решительный шаг? «Его семья убита, – подумал Демарко. – Что бы на его месте сделал ты?»

Может, вызвать группу поддержки? Окружить маяк людьми и страховочными сетками? «Ну да, и они прибудут сюда как раз вовремя, чтобы соскрести останки Хьюстона с камней».

Оставалось одно – поверить этому человеку на слово. Он не был преступником. Он не был убийцей.

– Ладно, – сказал Демарко. – Я вам поверю. Но при одном условии. – Сержант сунул руку в карман куртки, достал из него свою визитку и протянул Хьюстону. – Вот мой номер телефона. Вы же можете добраться до телефона? Звоните мне каждые шесть часов. Договорились?

– Положите визитку. Не приближайтесь ко мне.

– Она может улететь.

– Тогда засуньте ее куда-нибудь.

Демарко опустил руку.

– Вы даете мне слово? Я знаю, что вы – честный человек, Томас. Я знаю, что вы человек чести.

– Я уже не тот человек, которым был прежде, – тяжело вздохнул Хьюстон.

– Мы такие, какие есть, – ответил Демарко. – И я в вас верю, Томас. Вы позвоните?

Прошло несколько секунд. И наконец:

– Оставьте визитку в башне.

Демарко положил карточку и три двадцатидолларовые купюры на верхнюю площадку лестницы. И в последний момент решил оставить там еще свой мобильник.

Добежав до машины, сержант схватил полицейскую рацию, связался с сотрудниками телефонной компании и велел им отслеживать перемещения его мобильного телефона и докладывать ему о них в любое время. А потом вдруг засомневался в правильности своего решения. Уж не поддался ли он тому влиянию, которое Хьюстон всегда оказывал на него?

Конечно, поддался. Он сделал то, что сделал бы друг.

Демарко снова схватил рацию и уведомил полицию Огайо, что на вышке маяка Перри-Пойнт может произойти суицид.

– Захватите психолога и все необходимые спасательные средства. И никаких огней и сирен, – предупредил сержант. – Я встречу вас возле маяка.

Демарко вылез из машины и вернулся к охранному ограждению. Снова перелез через него, стараясь не шуметь. И подполз к открытой двери башни. Крадучись, поднялся по лестнице, вздрагивая при каждом скрипе ступенек. На верхней площадке он обнаружил только свой мобильник. И больше ничего. И понял, что на камнях внизу он тоже не найдет ничего, кроме озерной пены. Деньги или номер телефона сержанта Демарко в раю никому не нужны.

Он отменил слежение за своим мобильным и спасательную операцию, пробрался назад к автомобилю. И луч его карманного фонарика серпом прорезал тьму.

До разбора полетов Демарко успел пообщаться с начальником. В ориентировки по Инману, Бонни и Хьюстону уже внесли коррективы. При обнаружении и задержании Хьюстона полицейским рекомендовалось действовать с предельной осторожностью и поместить его под арест с должной защитой и охраной. Бонни следовало рассматривать как возможную заложницу Инмана или его сообщницу. А Инмана было приказано задержать любым путем.

– Я буду честен с тобой, Райан, – сказал сержанту Боуэн. – Мне совсем не нравится, что ты оставил Хьюстона у поручня и вернулся к машине.

– Это потому, что ты не был там, – парировал Демарко. – Сделай я к нему еще один шаг, и он бы спрыгнул. Такой исход тебе бы больше понравился?

– Если уж на то пошло, тебе вообще не следовало соваться туда одному.

– Я просто подыгрывал ему. Как ты можешь судить, что следовало делать, а что не следовало, если тебя там не было?

– Ты мог просто отойти от него на минуту и позвонить по мобильнику – так, чтобы он не видел.

– Ты читал мой рапорт?

– Там шесть страниц. Я только бегло просмотрел его.

– Тогда просмотри его еще раз. И прочитай, как было дело.

– Хочешь вывести меня из себя?

– Сейчас всего восемь часов утра. Я не спал всю эту гребаную ночь. Но мой чертов рапорт лежит на твоем гребаном столе. Да, я принял такое решение, основываясь на своем опыте и интуиции. Возможно, оно субъективно. А ты мне тут треплешь нервы. Ну, хочешь, отрежь мне яйца. Может, тогда тебе полегчает?

– Ты полагаешь возможным разговаривать со мной в таком тоне?

– Полагаю. Пей свой капучино или латте, что там у тебя налито. И оставь меня в покое хотя бы на время. Мне нужно провести разбор полетов. – С этими словами Демарко развернулся и вышел из кабинета Боуэна.

Через четыре секунды он снова переступил его порог.

– Извини за сквернословие.

Боуэн слизнул пенку с губ:

– Извинения принимаются.

* * *

После разбора полетов Демарко подошел к окну и посмотрел на брошенное гнездо кардиналов. «Возможно, ты спас ему жизнь, – подумал сержант. – Относись к этому именно так».

«А может, и не спас» – тут же пронеслась у него в голове коварная мысль.

Демарко попробовал вообразить себя на месте Хьюстона. Постарался думать и рассуждать, как он. Представить себе его эмоции. «Ты только что узнал имя человека, заставившего тебя заколоть твоего собственного малыша, а потом вырезавшего всю твою семью. Ты узнал, что женщина, которой ты доверял и помогал, несмотря на дурные предчувствия, сдала тебя своему бойфренду-троглодиту. Возможно, он вынудил ее это сделать. Может быть, он бил ее, угрожал. Кто знает? Но имеет ли это какое-то значение? Нет, не имеет. Сейчас важно то, что ты теперь знаешь его имя. И к чему тебе теперь прыгать с маяка? Твое истощенное и опустошенное скорбью тело теперь обрело цель. К черту сострадание! Ты уже достаточно с него нахлебался. К Бонни еще можно испытывать хоть какую-то жалость, памятуя о том, что ей довелось пережить. Но к Инману у тебя нет ни капли сострадания. У тебя осталось только одно желание – наказать его сурово и безжалостно. Твоя жизнь кончена, и ты это отлично понимаешь. Но прежде чем распрощаться с ней официально, ты хочешь увидеть, как страдает и терзается Инман. Тебе необходимо это увидеть. К черту еду. К черту сон. В твоем сердце бушует пламя. И в этом пламени куется месть».

Демарко ощутил жар в своих собственных венах. Чьи мысли раздули этот огонь – его или Хьюстона? Какое это имеет значение! Он хотел наказать Инмана не меньше, чем хотел этого Хьюстон. Шансы Хьюстона отыскать этого человека были почти нулевые. У него не было ни машины, ни оружия, ни малейшего представления о том, где этот троглодит мог находиться, и никаких средств для его обнаружения. Шансы Демарко – при поддержке лучших полицейских подразделений – были гораздо выше.