– Дорога, которой вы идете, упирается в тупик, – проговорила она ровным голосом, когда мы с Аэле подошли к колодцу. – Вам следует выбрать другой путь.

– Я уверен, что мы на верном пути, – ответил Слэйто и, отпив воды, передал ведро Аэле.

– Тогда ваша цель – смерть. Впереди – только заброшенный сад, бывшие владения Поглощающего.

– Раз бывшие, значит, магия там затухает.

– Мой муж два года назад ушел туда за яблоками. Его заставили пойти голод и наш трехлетний некормленый сын. Обратно вернулись только его крики. Он еще неделю кричал, а мы слушали.

Спокойствие, с каким говорила женщина, пугало необычайно. На лице ее не отражалось никаких эмоций.

– Мне нет до вас дела. Но я не хочу еще одну неделю слушать крики. Мой сын вряд ли под них заснет.

– У тебя нет сына, Растаса Фа, – внезапно заговорила Аэле. Голос ее оказался не похож на голос девочки, которую я знала: глубокий, пугающий и абсолютно чужой. Не подходящий не только Аэле, но и этому миру. – Твой сын умер от белой лихорадки спустя год после исчезновения мужа. Сыночком ты теперь зовешь свою собаку. А ей не помешают ничьи крики, уж поверь мне.

Женщина побледнела и пошатнулась, благо за спиной была стена ее дома, иначе она бы упала. Крестьянка с ужасом смотрела на маленькую пророчицу. Как и я.

Слэйто вдруг порывисто обнял свою невесту. И, как мне показалось, что-то прошептал ей на ухо. Сиявшие глаза Аэле поблекли.

– Мне кажется, ты устала, душа моя, – добавил он нормальным голосом, – но нам осталось пройти уже совсем немного…

Дверь кукурузной хижины хлопнула: крестьянка поспешила скрыться, пока странные гости не раскрыли еще каких-нибудь секретов. Например, когда придет ее черед отправиться за мужем и сыном. Я была уверена, что Аэле это знала. Последние сомнения отпали, когда из дома донеся приглушенный лай.

Пушок радостно вертелся вокруг Аэле, когда мы спускались по каменистой тропе. Подумать только, я ведь и вправду думала, что он – Сияющий из сказки о Лисьем чертоге. Хотя его истинная сущность была ничуть не менее сказочной – фамилиар.

– Слэйто, та женщина сказала, что два года назад в Волчьем саду было опасно, – обратилась я к магу.

– Глупости, этот Удел пуст. Хозяин давно его покинул.

У меня так и зачесался язык сказать: «А не ты ли был этим хозяином?» – но вместо этого я решила спросить про другое.

– Когда я расспрашивала вас о первой встрече, ты сказал, что вы шли из Лисьего чертога. Но он не был пуст. Место, настолько наполненное магией, привлекает всякого рода магических… паразитов. Какие шансы, что мы встретим что-то подобное впереди?

Слэйто искоса взглянул на меня:

– Я не перестаю тебе удивляться, Лис. Ты убила Поглощающего, порубила в щепки кучу говорящих деревьев, победила целое озеро монстров. И ты все еще осторожно выведываешь, нет ли впереди какой опасности.

– Бояться – это не значит быть трусом, – мрачно сказала я и поправила перевязь. – Бояться – значит быть осторожным.

– В любом случае, та женщина выглядела безумной. Горе всегда меняет людей. Вы такие хрупкие.

– Мы хрупкие? А ты, значит, не человек? – ехидно спросила я.

– Все ответы в последней главе дневника, что лежит у тебя в дорожном мешке. Но ты упорно не хочешь его дочитывать.

Я пожала плечами:

– Мне страшно. Вдруг я узнаю нечто такое, возможно, даже о тебе, с чем не смогу жить?

Он вскинул руку, словно хотел погладить меня по голове. Но она застыла в воздухе над моей макушкой. Слэйто заметил, что убежавшая вперед Аэле машет нам рукой. Поэтому он ограничился тем, что грустно улыбнулся и сказал:

– Что в своей жизни ты совершила такого страшного, узнай о чем, я бы, по-твоему, навсегда изменил мнение о тебе? Скажи мне это прямо сейчас не раздумывая.

Мои пальцы сами по себе нащупали пустые выемки на броне и нервно их погладили.

– Мой хороший друг оказался под влиянием дурной женщины. И мне пришлось оставить его умирать. Никакие его чувства к Алайле не служат мне оправданием. Я бросила его, а думаю, что не должна была. Я трус… Трус и предатель.

Я стояла, опустив взгляд в землю. Ни стыд из-за изнасилования, которому я подверглась, ни раскаяние из-за хладнокровного убийства одиннадцати наемников в Лароссе не могли сравниться по глубине с чувством вины за гибель Атоса. Я и вправду раскрыла Слэйто свой самый жуткий секрет и теперь ждала приговора. Но его не последовало. Маг мягко взял меня за подбородок и поднял мою голову:

– В этом твоя беда, Лис. Ты в ответе за всех вокруг. За все, что творится повсюду, куда направляется твой взгляд. Ты винила себя за гибель Кошон и без раздумий бросилась спасать старого друга из лап древних-мы. Но один человек не может за все отвечать. И я вижу, что ты не в силах простить себя. Поэтому тебя прощаю я. Прощаю за то, что оставила… – Он на миг замолчал и взглянул мне в глаза. Я почувствовала, как внутри все переворачивается, Слэйто опять открывал мою память, будто ларец. – За то, что оставила Атоса. За то, что не была благодарна как следует токану, и за то, что не служила примером для подражания последние два года. Я тебя прощаю – за тебя саму, раз ты этого сделать не можешь.

Маг склонился и поцеловал меня в лоб.

Меня переполняли самые разные чувства: гнев, боль, раскаянье и бесконечное облегчение. Если бы я могла сейчас разрыдаться, было бы легче. Однако меня хватило только на то, чтобы глубоко вздохнуть. Я уткнулась лбом в плечо Слэйто.

В этом была и всегда будет разница между Атосом и Слэйто. Я постоянно пыталась впечатлить крайнийского генерала, дотянуться до него, стать ему во всем равной. Я боялась показывать свою слабость. Он был далеким, как звезда.

А Слэйто был… слабым. Маг, привязанный к наркотику, испуганный, раздраженный, сопереживающий мне не глубоко внутри, а зримо. Я не боялась разочаровать его, ведь мы оба были колебавшимися на ветру побегами тростника. Он разоблачал меня раз за разом так же, как чистят лук: снимал один защитный слой за другим. И я могла сердиться на него, но, по правде говоря, с каждым нашим разговором чувствовала себя свободнее и спокойнее, а может даже счастливее.

Слэйто похлопал меня по плечу:

– Пойдем устроим последний привал за теми валунами. Аэле надо отдохнуть, а ты дочитаешь книгу. Просто поверь мне, что тебе стоит это сделать.

Я кивнула, и мы направились к большим округлым камням, покрытым бледно-голубым мхом. От них пахло древностью. Сейчас они лежали кучей, но кто знает, может, сотни лет назад они служили воротами в Волчий сад. Аэле уже сидела перед одним из валунов. Пушок, или Кисуно, как теперь его следовало называть, свернулся у ее ног; лис недобро глянул на нас со Слэйто, когда мы подошли.

– Я думаю, тебе надо отдохнуть, любовь моя, – обратился маг к девушке.