голове. Сознание потерял лишь на мгновенье, но поднялся с трудом — кровь из глубокой раны хлынула обильно, заливала лицо. Когда жена промыла и обработала рану, командир группы «Пантера» предъявил Михееву постановление на обыск, хмуро предложив: «Если в доме есть запрещенные к хранению предметы — наркотики, незарегистрированное оружие, — прошу предъявить.

Через час приехал адвокат. В дом его впустили только после длительных переговоров командира «чернорубашечников» со своим начальством. Первым делом адвокат поинтересовался у командира: «А для чего вам понадобился штурм забора и весь этот спектакль? Вы что, позвонили, предъявили документы, а вас в дом не впустили?» Ответа он не удостоился. Обыск продолжался почти шесть часов. Как водится, перевернули все вверх дном. Что искали, ни хозяева, ни адвокат — так никто и не понял. Даже когда извлекли из специального шкафа-сейфа охотничье оружие, спецназовцы особого интереса не проявили. Только сличили номера в разрешительных документах и поставили все на место.

А вот часы в кабинете Михеева рассматривали долго и тщательно. Старший группы потребовал, чтобы на каждые часы был предъявлен соответствующий паспорт. Сергей не раз подсмеивался над привычкой Люси педантично и аккуратно собирать все документы. Сейчас эта привычка жены оказалась весьма уместной. Она достала стопку паспортов к многочисленным часам. Только на дешевенький, по сравнению с другими часами Сергея, швейцарский «Лонжин» паспорта найти так и не удалось. Сергею показалось странным, что именно это вызвало какую-то особую нервозность старшего офицера, но в тот напряженный момент внимания особого не обратил.

— Ищите паспорт, мне нужен паспорт! — скомандовал тот.

— Послушайте, я думаю, что это часы вообще не мои, я таких не ношу, — заявил Сергей, теряя терпение. — Ну нет паспорта и нет, эка проблема.

— Так что же, вы чужие часы в своем доме храните?

— Ну, почему чужие? — возразил Сергей. — Наверное, кто-то моему отцу покойному эти часы подарил, вот и храню как память.

Ничего не возразив, офицер забрал часы и после этого поспешил завершить обыск.

Уставший, Сергей хотел прилечь, но адвокат настаивал, что нужно ехать в травмопункт, зафиксировать травму. Кровь продолжала сочиться, голова кружилась, подташнивало. Признаки сотрясения мозга были слишком очевидны, Сергей согласился. Едва только глянув на рентгеновский снимок, врач помрачнел и категорическим, не терпящим возражений тоном заявил: «Немедленно в больницу». В больнице, и того хуже, эскулапы объявили Михееву, что в травматологическом отделении ему придется провести не менее сорока дней — с тяжелым сотрясением шутки плохи.

***

— Мне позвонил журналист Уткин, хочет приехать в больницу, взять у вас интервью, — сообщил адвокат Михееву.

— А как он вообще узнал, что я в больнице?

— Уткин — известный мастер сенсаций, у него повсюду свои информаторы, не исключаю, что и в этой больнице тоже, — предположил адвокат.

— И вы полагаете, что если я ему расскажу, как и при каких обстоятельствах получил сотрясение, он это опубликует?

— Даже не сомневаюсь. Уж кто-кто, а Уткин сумеет раздуть из этого настоящую сенсацию.

— В таком случае пусть приезжает, — твердо решил Сергей. — Мне скрывать нечего, если кто-то думает, что этим обыском и ударом меня удалось запугать, то это глубочайшее заблуждение. Назначайте журналисту встречу.

На следующий день палатный врач сообщил Сергею Анатольевичу, что к нему пришли двое. Михеев вопросительно глянул на адвоката.

— Пойду разберусь, — сказал тот, вышел из палаты и, вернувшись, сообщил:

— Вместе с Уткиным явился фотокорреспондент. Я Уткина отругал, мы, говорю, так не договаривались, но он настаивает, утверждает, что снимок забинтованного Михеева произведет на читателей особое впечатление и ни у кого не оставит сомнений, что это серьезная травма.

— Ладно, раз пришли вдвоем, пусть вместе заходят, — разрешил Сергей.

В палату зашли двое — молодой, лет тридцати, вертлявый парень, от которого явственно попахивало спиртным, и атлетически сложенный мужчина. Уткин принялся пространно рассказывать о популярности газеты, которую сейчас представляет, но вопросов задавать не спешил. Второй посетитель тем временем извлек из кармана куртки фотоаппарат — дешевую «мыльницу», какую обычно покупают перед отъездом туристы, чтобы потом не жалко выбросить было. В это время Сергей стоял у окна, внешне ничем не проявляя своего интереса к гостям, но не упуская ни малейшего движения.

— Повернитесь ко мне, — попросил «фотокорреспондент».

Михеев, не скрывая, скептически улыбнулся — все стало на свои места. Никакой это не фоторепортер. Кто же станет фотографировать человека у окна, против солнца? Ясно же, что на снимке получится просто черное пятно, и ничего больше. Да к тому же достаточно взглянуть на сбитые костяшки пальцев этого человека, чтобы понять: отнюдь не к фотоаппарату привыкли эти руки, а к тренировочным снарядам в спортзале.

— В каком звании состоите, уважаемый? — напрямик спросил Сергей незваного посетителя.

— Майор, — не стал тот лукавить.

— Ну, и что вам, майор, от меня нужно?

— Поверьте, Сергей Анатольевич, я с добрыми побуждениями, — забормотал майор, — несколько слов с глазу на глаз, много времени не займу.

— Александр Александрович — мой адвокат, у меня от него секретов нет, и говорить я стану только в его присутствии, — твердо заявил Михеев. — Что же касается вашей подсадной «утки», сами решайте, оставаться ему или уйти, мне все равно, — пренебрежительно махнул в сторону Уткина Сергей.

— Никак невозможно, Сергей Анатольевич, — залепетал неожиданным фальцетом майор, — информация сугубо конфиденциальная, предназначена исключительно для вас.

— В таком случае — до свидания. Я своих решений не меняю.

— Ну хорошо, — вынужден был подчиниться майор, и произнес почти торжественно: — Сергей Анатольевич, коллеги уполномочили меня сообщить вам, что мы искренне сожалеем о том инциденте, который произошел у вас дома. У человека, который вас ударил, никаких указании на этот счет не было, он действовал по своему усмотрению и получил за э то строгое дисциплинарное взыскание. Мы все осуждаем его поступок и сожалеем, что такой человек служит в наших рядах. Поэтому мы решили назвать вам его имя…

— Стоп! — перебил Сергей. — Это вы так решили. А мне совершенно ни к чему знать его имя. Вы сами передайте ему — пусть спит спокойно, я его прощаю.

— Но… — что-то еще пытался пролепетать обескураженный майор, понимая, что его миссия провалилась.

Однако Сергей уже отвернулся от него и, обращаясь к адвокату, попросил:

— Сан Саныч, проводите гостей.

Репортер Уткин так и не задал больному ни одного вопроса.

— Провокаторы, какие мелкие дешевые провокаторы, — негодовал Сергей, когда в палате они остались вдвоем с адвокатом. — Эти мерзавцы всех меряют по своим мелким душонкам. Потому и подумали, что я сейчас начну разыскивать этого дуболома, который ударил меня по голове, чтобы ему отомстить, и схватить меня при этом за руку. С обыском ничего