– По-вашему, я должен был остаться дома? – подчеркнуто вежливо осведомился герцог, смахивая с дублета невидимую пылинку.

Себастьян пожал плечами:

– Зная кузину, я полагал, что она попытается сохранить все в тайне.

– Неужели? – прошипел герцог, чувствуя, как его накрывает очередная волна гнева. – Вы всегда прячетесь за женские юбки?

Голубые глаза собеседника сверкнули:

– Я ни за кого никогда не прятался, герцог!

– Разве? – Честер демонстративно огляделся. – В таком случае, позвольте поинтересоваться, что вы здесь делаете, если не играете и не пьете?

– Вы считаете шлюх женщинами?

– В отличие от вас – да! – отрезал Роберт. – Но, как я понимаю, вы всех женщин считаете шлюхами?

– Я… – Себастьян устало провел ладонью по лбу. – Мать-богиня, как здесь душно…

– Если вам здесь не нравится, мы можем прогуляться. Скажем, до ближайшего пустыря…

Мистер Кроуби горько усмехнулся.

– И, как я понимаю, у меня нет особого выбора?

В ответ Честер скривил губы в улыбке. Себастьян обреченно вздохнул и встал. Сердце глухо стучало в груди, а руки подрагивали. Во взгляде своего противника он прочитал приговор. Отчаяние охватило его. Себастьян не желал умирать. Особенно от рук того, кто украл у него Ариадну. И ее деньги.

– Знаете, а ведь это я должен требовать удовлетворения! – зло бросил он, чтобы сказать хоть что-то. – Ваша жена разбила тарелку о мою голову!

– Надо же, какая расточительность с ее стороны! – поцокал языком Честер. – Испортила сервиз!

Себастьян помрачнел еще больше.

– Смейтесь, он все равно доберется до вас! – выкрикнул он.

После этих слов в зале наступила тишина. Все с удивлением рассматривали двух мужчин, стоящих друг напротив друга. Среди толпы Роберт заметил барона Страйтоншира и скрипнул зубами от досады. Вряд ли теперь удастся скрыть в тайне смертельную дуэль.

– Чесс, милый! – Жюли устремилась к герцогу. – Приятно видеть тебя здесь! Но к чему такой шум?

– Прошу прощения, Жюли. – Герцог поцеловал ее в щеку. – Мы с… кузеном обсуждали семейные сервизы и немного эээ… погорячились!

– В таком случае, вам стоит прогуляться, чтобы эээ… охладиться? – передразнила его хозяйка публичного дома.

Честер отвесил изысканный поклон, словно она была королевой.

– Ты как всегда права! Кузен, идемте!

Он направился к выходу, не сомневаясь, что Себастьян Кроуби последует за ним.

Особо любопытные посетители борделя потянулись было за соперниками, предвкушая зрелище, но были остановлены вышибалами по приказу Жюли, которая сразу же громогласно возвестила, что принимает ставки.

Как и обещал Ретт, вокруг пустыря никого не было, если не считать нескольких крыс. Себастьян брезгливо поморщился. Честер не стал обращать на шпионов внимания, прекрасно понимая, что хозяин Темного квартала не мог оставить дуэлянтов без присмотра.

– Полагаю, мы обойдемся без лишних слов! – он вынул шпагу из ножен.

Себастьян выхватил свой клинок. Несколько мгновений они просто смотрели один на другого. Кроуби не выдержал и атаковал первым. Сталь зазвенела о сталь. Выпад, ответный, и они разошлись и закружили, не сводя друг с друга пристального взгляда. На этот раз первым был Честер. Пытаясь просчитать слабые стороны, он обрушил на противника ряд ударов. Себастьян лихо их парировал и атаковал в ответ. Сражение было настолько ожесточенным, что трижды эфесы шпаг скрежетали, и лица сражающихся оказывались совсем рядом. И каждый раз один из них находил в себе силы отбросить другого.

Если в глубине души Себастьян и рассчитывал, что за три месяца тюремного заключения герцог потерял сноровку, то очень скоро понял, что ошибся. Возможно, Честеру и не хватало ежедневных тренировок, но всю жизнь королевского пасынка учили лучшие учителя, его противник скоро ощутил это на собственной шкуре. Пот стекал с лица, смертельная сталь не раз оказывалась у груди, но в последний миг Честер останавливался, и Себастьяну оставалось гадать, чем вызвано подобное поведение соперника.

Удар, финт, еще удар… острие шпаги герцога все-таки коснулось груди. Что-то хлюпнуло. Себастьян стиснул зубы, подавляя стон. Рана была несерьезной, но очень болезненной. Понимая, что противник не отступит, он вновь поднял клинок, парируя удар, чуть опоздал, и лезвие вновь оказалось у его груди.

– Кто он? – Честер вдруг нарушил сосредоточенное молчание.

– Кто? – Себастьян рукой откинул шпагу соперника, поднырнул под рукой, оказываясь сбоку.

Герцог молниеносно развернулся. Удар, еще один. Звон шпаг смешивался с гулом в голове.

– Тот, о ком вы говорили у Жюли. Кто он?

Себастьян воспрянул духом, понимая, что это его шанс выжить.

– Этого вы никогда не узнаете! – прохрипел он.

Рана болела, рубашка окрасилась в алый, а рука налилась свинцовой тяжестью. Хрипя, он из последних сил отражал удары, сыпавшиеся один за другим.

– Кто он? – Голос набатом звучал в голове. – Кто?

Себастьян упрямо покачал головой, сил отвечать не было. Пот застилал глаза, он тряхнул головой, пытаясь обрести ясность мысли, и оступился. В ту же минуту лицо Честера оказалось очень близко, а острая боль пронзила ключицу. Себастьян опустил взгляд и обнаружил, что шпага соперника торчит из его тела.

– Все, – прошептал он, падая в пыль.

Герцог достал кружевной платок, промокнул пот и другой рукой выдернул клинок. Кровь брызнула по сторонам. Честер поморщился. Все тем же платком тщательно вытер шпагу и отбросил ткань в сторону.

– Так, так, так, драный кот, не думал, что ты такой чистюля…

Едва заметная серая тень отделилась от стены. Крыса вальяжно подошла, на ходу превращаясь в человека.

– Не смог остаться в стороне? – хмыкнул герцог.

– Конечно, – подтвердил Ретт. – Не каждый день увидишь такое. Прекрасный бой! Кстати, напомни мне, из-за чего была ссора?

– Из-за семейного сервиза.

– Бывает… что будешь делать с телом?

– Он еще жив… – Роберт прислушался к еле заметному дыханию поверженного противника. – Придется просить Жюли.

– Только не забывай, что у нее не лазарет, а дом свиданий!

– Намекаешь на то, что придется платить втридорога?

– Втридорога? – Ретт расхохотался. – Да она тебя оставит без штанов!

– Разумеется, ведь это ее прямая обязанность, – ухмыльнулся герцог. – Попросишь ее?

– Оставить тебя без штанов?

– Присмотреть за Кроуби. Пусть твои люди перенесут его в дом.

Глаза собеседника насмешливо блеснули: