— Почему? Как? — Несмотря на то, что я надеялась, что это сбудется, я никогда по-настоящему не ожидала, что это произойдет. Часть меня смирилась с тем фактом, что в конце концов я исчезну из своей собственной жизни и попрощаюсь со своими близкими. — А как насчет Фёдоровых? Я не понимаю, как это возможно.

— Твоя статья спасла твою задницу, — заявил Генри.

О чем он говорил? Моя статья поставила меня в такое положение.

— Что ты имеешь в виду?

— Помнишь, я говорил тебе, что человек, работающий на русских, сказал, что они копаются в этом деле?

— Конечно, я помню. Это было меньше двух месяцев назад. Расскажи мне что-нибудь новенькое. — Мое терпение было на исходе.

Генри улыбнулся, совершенно не задетый моим резким тоном.

— Ну, оказалось, что они вообще не интересовались тобой, только твоей статьей.

— В этом нет никакого смысла.

— Цифры, которые ты включила, были тем, что привлекло интерес русских.

Я вспомнила историю и то, что именно я включила в нее. У Антона я нашла копию бухгалтерской книги, документирующей поставки оружия, и еще одну, документирующую продажи. Фотографии в высоком разрешении были отправлены Генри вместе с доказательствами, которые мы с моим источником получили от Фёдоров Шиппинг. Но единственное, что было включено в мою статью — это оценки импорта оружия за последние десять лет и некоторые оценки доходов Виктора Фёдорова и его сыновей.

— Почему русских должно волновать, сколько оружия было импортировано? — спросила я. — Разве они уже не знают об этом?

— Импорт не был проблемой. Продажи были.

— Фёдоровы снимали сливки, — сказал Бо, озвучивая мои мысли.

Генри кивнул.

— Ага.

— И русские только сейчас это заметили? — спросила я. — Из-за моей статьи? Это кажется подозрительным.

— Я тоже так думал, — сказал Генри, — но мой внутренний источник утверждает, что это надежная информация. Фёдоровы были осторожны, взяв ровно столько, чтобы увеличить свою прибыль, но не настолько, чтобы вызвать подозрения у своих российских коллег. Тем не менее, «Compound small» привлекла более тысячи отправлений, и они получили неплохую прибавку к зарплате. Твоя статья привлекла внимание к их деятельности, поэтому русские начали подсчитывать цифры.

Меня не удивило, что Антон и его семья стали жадными. Виктор, отец Антона, всегда казался довольно уравновешенным — для преступника, — но Антон и Иван были безрассудными и высокомерными.

— Ладно. Итак, русские не представляют угрозы, но как насчет Фёдоровых? Они все равно будут преследовать меня, верно? Насколько безопасно возвращаться в Сиэтл?

— Фёдоровы долго на свободе не задержатся, — сказал Генри. — Они помечены русскими. Я даю им неделю тюрьмы, максимум две.

— Они еще не в тюрьме, Генри, — сказала я. — Их судебный процесс и любые апелляции могут занять месяцы или годы.

Он покачал головой.

— Прокуратура США полностью обвинила Фёдоровых, и большое жюри быстро предъявит обвинение. Судья ни за что не выпустит их под залог, так что им придется заключать сделку о признании вины или готовиться к суду из тюрьмы — если они проживут так долго. Шесть месяцев, максимум год, и их не станет.

— А до тех пор? — спросила я. Продолжающийся судебный процесс не гарантировал моей безопасности, равно как и то, что Фёдоровы будут сидеть в тюрьме. — Я беспокоюсь не только о Викторе, Иване и Антоне. А как насчет их головорезов?

— Ходят слухи, что русские не поддерживают Фёдоровых, — объяснил Генри. — Все их бывшие сотрудники, их «головорезы», находятся в розыске или нашли новые преступные предприятия. Фёдоровы тонут, и никто не настолько глуп, чтобы привязать веревку к их кораблю.

— Она все еще может быть в опасности. Что ты собираешься делать, чтобы уберечь ее? — спросил Бо.

Генри наклонился вперед и уперся локтями в колени.

— У нее будет круглосуточная защита от нескольких моих лучших агентов. Я сам об этом позабочусь. И если что-то изменится с Фёдоровыми, если каким-то чудом их выпустят под залог, мы пойдем по пути программы защиты свидетелей. Нам придется играть так, как есть. Но одно можно сказать наверняка: она не может здесь оставаться.

Нет, я не могла. Не сейчас, когда Дилан Проссер сообщил о моем местонахождении и связи с Бо. Я бы не стала привносить в его жизнь еще больше стресса или подвергать опасности его семью.

Я бы не стала и дальше доставлять ему хлопоты.

— Послушай, — сказал Генри, — если бы я не думал, что ты будешь в безопасности, я бы не пришел сюда снова. Но, как я сказал твоему шерифу, когда звонил ему ранее, чтобы разыскать тебя, все сильно изменилось по сравнению с тем, что было шесть недель назад.

Это было мягко сказано. Шесть недель назад я была на аванпосте, счастливее, чем когда-либо за последние десять лет.

— Ты обещаешь, что я буду в безопасности? — спросила я Генри.

Он кивнул.

— Я постоянно буду приставлять к тебе трех или четырех человек. За твоей квартирой будет вестись наблюдение, и кто-то будет дежурить за дверью. И когда я не буду нужен в офисе или в зале суда, я все время буду рядом с тобой.

Я посмотрела на Бо снизу-вверх.

— А ты что думаешь? — спросила я.

— Она будет в безопасности? — спросил Бо у Генри.

— Клянусь жизнью, она будет в безопасности, — сказал Генри.

Взгляд Бо упал на меня.

— Тогда тебе следует вернуться домой. Если я не могу обеспечить тебе безопасность здесь, тебе придется уехать.

Я знала, что именно это он и скажет. Я знала, что он отошлет меня подальше. Я знала, что это был самый разумный выбор.

Но даже понимая все это, слышать это было не легче.

— Ты прав. — Я кивнула и встала со стула, не обращая внимания на острую боль в носу. — Наверное, это к лучшему. — Я посмотрела на Генри. — Я, эм… просто пойду и соберу вещи.

Я опустила глаза, когда слезы хлынули потоком, и бросилась к лестнице. Повернувшись спиной к гостиной, я зажала рот рукой, чтобы заглушить крик, и побежала вверх по ступенькам. Я позволила нескольким слезинкам скатиться, но к тому времени, как добралась до шкафа, я сморгнула еще большее их количество.

Я в отчаянии начала запихивать одежду в свою спортивную сумку. Все время, которое я потратила на распаковку вещей этим утром, было потрачено впустую. Моя аккуратно сложенная одежда не была частью гардероба Бо даже одного дня.

С чистыми ящиками и пустыми вешалками на плечиках я стояла и рассеянно смотрела на стену шкафа. Я никогда больше не окажусь в этом шкафу. Или в комнате Бо. Или в его постели. Я повернулась и долго смотрела на его