Он печально качает головой.

— Не знаю, что я буду делать, если потеряю ее, чувак. Затем он добавляет: — Я люблю ее.

Я киваю. Его слова совсем не шокируют меня, хотя до сих пор он никогда не высказывал своих чувств.

— Я знаю, что ты любишь ее.

Не знаю, ответила ли Ария взаимностью на эти чувства или нет, но я знаю, что Ренато был влюблен в нее с того дня, как встретил. Они проводили много времени вместе, но я думаю, это было больше из соображений удобства для Арии, поскольку мои мама и папа в значительной степени держали ее под замком на протяжении многих лет. Хотя теперь я понимаю, почему они были так строги с ней и почему всегда пытались обуздать и меня.

В этом мире много плохих людей, и все, что им нужно, — это одна возможность, один-единственный момент, чтобы доказать, насколько они ужасны на самом деле.

— Мы найдем ее, — выдавливаю я, когда мой кулак несколько раз опускается на грушу. — И я собираюсь убедиться, что этот ублюдок Константин заплатит за то, что он сделал.

Глава 45

Селина

Я резко просыпаюсь. Последнее, что помню, это то, как медсестры пытались успокоить меня, прежде чем воткнуть иглу в мою руку, усыпляя. После этого все расплывается.

Я в своей постели, так что Нико, должно быть, подоткнул мне одеяло. Но где он сейчас?

Движение справа от меня привлекает мое внимание, и я вижу темную фигуру, сидящую в кресле, в котором я обычно читаю у окна.

— Нико? Нико? — шепчу я.

— Да, — говорит он, наклоняясь вперед, и упирается локтями в колени.

Лунный свет, льющийся через окно, подчеркивает его красивые черты. В одной руке он держит бокал с темно-янтарной жидкостью, лед звенит о стенки бокала при его движении.

— Есть новости об Арии? — Спрашиваю я, хотя и боюсь ответа.

— Пока нет, — его голос полон эмоций.

— Это моя вина, — говорю я ему. — Если бы я не ушла из дома.

— Это не твоя вина. Мы понятия не имели о маячке.

Трекер.

Я рассказала об этом Нико после того, как меня спасли. Моя рука инстинктивно тянется к затылку. На том месте, где когда-то был маячок, повязка. Должно быть, его вынули, пока я была под действием успокоительного.

— Я не знала об этом, — быстро бормочу я. — Если бы я знала.

— Никто ни в чем тебя не обвиняет, Лина, — уверяет он.

Я нахожу некоторое утешение в этом факте, но вина и стыд все еще яростно скребутся у меня внутри. Я во всем виновата, даже если никто этого таковым не считает. Ария пропала из-за меня. Она где-то там, совсем одна, напуганная, не знающая, вернется ли она когда-нибудь снова домой.

И я точно знаю, что она чувствует.

Я пережила все взлеты и падения эмоций, которые заставляют твой разум думать, что ты на каких-то сумасшедших, зловещих американских горках. И как раз тогда, когда ты думаешь, что хуже уже быть не может, это происходит.

Содрогнувшись, я отбрасываю одеяла и встаю. Мои ноги дрожат, и я чуть не падаю. Хватаюсь за кровать.

— Черт, это сильное успокоительное, — ругаюсь я.

— Ты была очень расстроена, — напоминает он мне. — И, кроме того, они хотели вытащить из тебя этот трекер.

Он ставит свой стакан и подходит ко мне.

— Пожалуйста, вернись в постель.

Он пытается схватить меня за руку, но я отмахиваюсь.

— Я не могу просто сидеть здесь, пока Ария где-то там. Один Бог знает, что с ней делают! Мне нужно помочь. Мне нужно что-то сделать!

Я не осознаю, что близка к истерике, пока Нико внезапно не хватает меня и не притягивает ближе, прижимая к своей груди.

Первое из многих рыданий стихает, и мои пальцы сжимаются вокруг его рубашки, когда я медленно отпускаю часть своего подавленного чувства вины.

— Это моя вина. Это моя вина. Это моя вина, — повторяю я, прижимаясь к его груди, пока мои слезы пропитывают материал его рубашки.

— Нет, это не так, — шепчет мне на ухо Нико, нежно поглаживая мою спину вверх и вниз. — Виноват только один человек.

Он прав. В глубине души я знаю, что он прав. И даже если мне придется жить с чувством вины выжившего, или называйте это как хотите, Константин — тот, кто должен быть наказан. За всем этим стоит он. Если бы не он, ничего бы этого не произошло.

— Должно же быть что-то, что я могу сделать, — умоляю я его.

— Я мог бы отвести тебя в диспетчерскую. У Альдо могут возникнуть к тебе вопросы о местоположении мест, где вы были с Константином. Возможно, он сможет выяснить, куда он мог увезти мою сестру.

Я киваю.

— Я могу это сделать. Да, все, что ему нужно. Все, что угодно, чтобы помочь.

— Как только ты почувствуешь себя лучше, — добавляет он с небольшой оговоркой.

— Нет, — говорю я ему, решительно качая головой. — Сейчас. Это должно быть сейчас. — Я не буду ждать ни минуты или даже секунды, не пытаясь помочь им найти Арию. Это меньшее, что я могу сделать. — У меня много информации, с которой я мог бы помочь Альдо. Чем скорее, тем лучше, — умоляю я Нико.

Он смотрит на меня своими серыми глазами, которые я так люблю, а затем кивает.

— Хорошо. Тогда пошли, — говорит он, прежде чем просунуть руки под мои ноги и поднять меня. — Но я понесу тебя всю дорогу вниз. И если ты проявишь какие-либо признаки стресса или слабости там, внизу…

— Не проявлю, — уверяю я его. Прямо сейчас я полностью сосредоточена на поисках Арии. Я могу восстановить силы и подумать обо всем позже. Она моя главная цель, мой главный приоритет. И я не смогу полностью расслабиться, пока она не будет найдена.

После нескольких часов разговоров с Альдо о разных местах, мегаполисах и странах, которые Константин часто посещал, я морально истощена, и мы нисколько не приблизились к поиску Арии. Альдо пообещал проверить всю информацию, которую я ему дала, и проверять ее до тех пор, пока она либо не даст нам разгадку, либо не зайдет в тупик. Я молюсь и надеюсь на первое.

Когда Николас провожает меня обратно в мою комнату, я слишком взвинчена, чтобы спать.

— Давай примем душ, — предлагаю я.

Мне нужно смыть запах Константина со своего тела. Клянусь, я все еще