– Да… – ностальгически протянул Кабанов.

В дымке лет прошедшее приобретает светлый ореол, и даже перенесенные невзгоды кажутся ничего не значащими пустяками. Напротив – придают совершённому романтический колорит. Мол, вот какими мы были тогда…

Шансов уйти у купца не было. До темноты оставалось порядочно времени, а расстояние до спасительного берега было слишком велико, чтобы надеяться уйти от неотвратимо приближающейся погони.

Командор фактически не вмешивался в распоряжения капитана. Змеевич был умелым моряком, вдоволь побороздившим моря и океаны, а теперь уже второй год служившим русскому государю. Половину экипажа составляли ветераны флибустьерских походов. Правда, вторую – новобранцы, но и среди них хватало учеников Сорокина и Ярцева. Последние вели себя, словно заправские морские волки, поневоле равняясь на бывших спутников Командора. А уж совсем зеленые моряки вынужденно стремились сравняться с ними.

Умение приложится. Были бы старание и хорошие учителя. И того и другого хватало. Собственно, весь поход был всего лишь практическим учением, хотя по обстоятельствам войны приходилось быть готовым ко всему. Вплоть до встречи со шведским флотом.

Перед отплытием Петр дал Кабанову инструкцию, общий смысл которой был следующим: «В бой по возможности не вступать». Только глаза царя говорили другое. При его трепетном отношении к флоту морская победа обрадовала бы царя гораздо больше, чем любые сухопутные подвиги.

Морских побед на долю Кабанова выпало столько, что, в отличие от государя, новые его абсолютно не прельщали. Судьба войны должна была решиться на суше. Но тут Командор был согласен с Петром: флот России жизненно необходим. А какой же флот может обойтись без своей истории? И какая история без моряков?

Можно сколько угодно грезить морской романтикой, но моряками не рождаются. Их воспитывает море. Уже не говоря о том, что в континентальной Московской Руси водными просторами никто не грезил. Море-окиян было чем-то фольклорным, сказочным, не вызывающим никаких реальных ассоциаций.

Как представить бескрайнюю водяную пустыню тому, кто не видел ничего, кроме крохотной речушки? Московскому жителю были понятными леса. Да и степь, куда ходили походами и откуда частенько визжащей татарской конницей налетала опасность. А море… Да есть ли оно вообще?

Оказывается, есть. Петр не спрашивал желаний своих подданных. Государству нужны моряки, значит, они будут. Не из тех, кто хотел бы ими стать, тогда от силы укомплектуешь экипаж одного фрегата, а те, кого назначат на эту службу.

Может, и правильно. Пусть призванные, но все же не каторжане и не обитатели тюрем, как в просвещенной Европе. Это в начальники любых рангов найти желающих не проблема. Только намекни – и немедленно выстроится бесконечная очередь. Хотя из сотни разве что один имеет представление о грядущей работе и всех ее проблемах. Но в начальники люди хотят попасть не во имя работы или службы, а во имя получаемых благ.

Стране требуются работники. Иждивенцев хватает без того. Потому не только простой народ, призванный в матросы, попадал на рождающийся флот. Дворянские недоросли, согласно царскому указу, отправлялись в дальние края, чтобы там осваивать морскую специальность. Без знания языка, на минимальном коште, а зачастую – за свой счет, по принципу: захочешь – выплывешь. А нет – так куда ты денешься? Все равно плыть придется.

Так что попавшим в Навигацкую школу очень повезло. Хоть на родной земле, без всяких заморских затей. Но спрашивали строго, сам царь порою навещал будущих морских офицеров и экзаменовал нещадно по всем дисциплинам. Служба.

Теперь в поле зрения новоявленных моряков, пока служивших матросами, маячил шведский купец, и каждый радовался, что судьба выбрала ему такую стезю.

Есть нечто ласкающее душу и вселяющее уверенность при виде удирающего от тебя вражеского корабля. Особенно когда чувствуешь, что чужаку не уйти и скоро он окажется в твоей власти.

В Риге стояли новые, только что построенные корабли, но Командор перед тем как отправиться в поход, осмотрел их и остановил выбор на проверенных в дальних походах собственных фрегатах. Да на старушке «Лани», помнившей его самые первые флибустьерские подвиги. Благо Калинин как раз вернулся в новый русский порт со своей флотилией.

Петр строил корабли быстро, к концу лета успел спустить на воду два линкора и фрегат, не считая всякой мелочи. Просто в торопливости лес для кораблей брался сырой, не просушенный как следует, корпуса грешили недоделками, маневренность и мореходность были не ахти. Только и смотри, как бы не затонули при небольшом волнении. Разве что парочка люггеров для прибрежного плавания получилась вполне отвечающей своему назначению. Остальное, по мнению Командора, еще как-то подходило для учебы команд, а на серьезные испытания посылать их не годилось.

Лиха беда начало. «Святой Николай», первый пароход, тоже далек от идеала. Но от него пойдут более совершенные суда. Так и тут. Не учась, не научишься. Годик-другой, и будут под российским флагом корабли не хуже английских и французских. А там на берегах Балтики вырастет целый флот, с которым поневоле придется считаться всем возможным врагам. Настолько, что кое-кто из потенциальных недругов вынужден будет задуматься: стоит ли игра свеч?

Не все же такие упертые, как юный шведский король!

Приходилось, пока на сухопутном фронте наблюдалось некоторое затишье, воспитывать моряков. Все-таки Кабанов был не только генералом, но и контр-адмиралом, а звание надо оправдывать. Вроде бы Петр уговорил англичанина Крюйса перейти в русскую службу и возглавить Балтийский флот, но пока суд да дело…

Командор, частенько схватывавшийся с британцами в далеких морях, отдавал должное их морской выучке, однако считал былых противников изрядными формалистами, давно не способными на свежее решение. Чего можно ожидать от адмиралов, когда за нарушение устава их ждет петля? Линейный порядок хорош, но все же это не гарантия побед. Шаблонное мышление в ряде случаев приводит к катастрофе.

Преследуемый купец был уже третьим шведским судном, встретившимся в походе. Одному удалось удрать, пользуясь ночной темнотой. Другое наверняка уже дошло до Риги с призовой партией. Правда, ни разу не попались военные корабли, но, может, это и к лучшему? Приучать людей надо постепенно. Время пока есть.

– Через полчаса сможем сойтись вплотную, – прикинул Командор. – Может, чуть раньше.

– Раньше, – улыбнулся Гранье. – Четверть часа с небольшим – и я его достану.

Бравый канонир напросился в поход сам. Нынешнее высокое положение не смогло превратить лихого флибустьера в высокомерного вельможу. Артиллерийский генерал, один из трех на всю Россию, богатый помещик, акционер самого большого концерна, член всевозможных комитетов по специальности, кавалер, в сущности, оставался вечным любителем приключений. Он чаще всех вспоминал былое и даже искренне сожалел, что нет больше в Карибском море славного Берегового братства. Но притом чувствовал себя вполне своим в новой стране и служил ей не за страх, а за совесть. Хотя раньше считал, что служить кому-либо вообще нельзя.