Вот только под определение карьеристки Саша тоже не подходит. А еще я почти на сто процентов уверен, что ее холодность и спокойствие — это только камуфляж, а на деле под этой маской что-то гораздо более интересное.

И было еще кое-что. Почему-то дистанцию и обращение на вы Саша держала только со мной. Даже с Олегом, нашим вокалистом, они перешли на ты чуть ли не на первых съемках, хотя он, на минуточку, не многим меня младше. И тем не менее, на подкаты в лоб Саша не ведется, такое чувство, что она их вообще не понимает. Ладно, еще не вечер — смутить ее пару раз мне удалось, посмотрим, что будет дальше. Хотя… меня уже бесит, как неуловимо меняется поведение съемочной группы при Сашином появлении, хотя с ее стороны нет даже и намека на кокетство. Можно сказать, я её ревную, в какой-то степени. И мне с ней легко — будто я ее знаю не чуть меньше недели, а полжизни. И это очень опасная легкость, потому что я знаю, что бывает дальше. Не сказать, что мне этого не хочется — она красивая, зараза, но ведь совсем девочка.

Из чистого любопытства решаю потревожить Александру, которая сидит в самом углу зала и что-то быстро пишет в толстом блокноте. Заглядываю ей за плечо — нет, не пишет. Рисует — быстрыми и уверенными движениями, вся в этом занятии, словно нет вокруг шума и людей. А рисует она фактурную девчонку гримера, которая как из иллюстрации русских сказок — голубые глаза, румянец и русая коса до пояса.

— Есть то-то, что ты не умеешь? — спрашиваю я, появляясь в поле Сашиной видимости.

— Бесшумно подходить, — девушка поднимает голову.

— Я мог и не стараться, ты вся в себе, — не дожидаясь приглашения, я сажусь с ней рядом на узкий диванчик, — можно?

— Конечно, — девушка протягивает мне альбом.

Я перелистываю страницы и удивляюсь, какие там теплые рисунки — уютные, домашние. Вроде, ничего особенного, но атмосферно. Особенно лампа с тканевым абажуром и кисточками — у родителей была такая, когда я еще в школе учился — стояла, на отцовском столе. А в этом я бы жил — терраса, увитая виноградом, закатное солнце на досках пола, круглый стол со скатертью, свисающей почти до пола, плетеные кресла вокруг, две чайных чашки, от которых поднимается пар. Переворачиваю еще одну страницу и смотрю на себя.

— Вам нравится? — тихо и недоверчиво спрашивает она.

— Очень, — это правда, потому что она умудрилась поймать момент или поймать меня — настоящего. Таким я себя вижу по утрам в зеркале или с очень близкими друзьями — не музыкантом, не начальником, а человеком.

— Мы снимать будем сегодня? — спросил, подошедший так некстати, Олег.

— Будем, свет выставят только. Смотри, — я протянул ему альбом с открытым портретом, — красота же?

— Красота. Я бы сказал, художник к тебе неровно дышит, — ухмыльнулся Олег, — больно любовно ты нарисован. Но ты здесь ты.

Не я один заметил. Хотя мы с Олегом дружим лет пятнадцать.

— Александра, ты художник, оказывается? — Олег возвращает девушке альбом.

— Я просто балуюсь, — Саша прячет рисунки в рюкзак.

— Балуются на стенах в подъезде. Серега, пойдем насчет света поторопим, а то перерыв как-то слишком затянулся

* * *

Я поднимаю глаза от телефона, которым прикрываясь как щитом, чтоб можно было разглядывать щебечущую с Олегом Сашу. Что они там такого веселого обсуждают, интересно?

— Олег, ты в голове держи, что она девочка совсем, — сказал я вокалисту, когда девушка последний раз ему улыбнулась и ушла поправлять грим.

Олег уставился на меня в недоумении:

— Серый, ты о чем? У меня дочь на пять лет младше! У меня жена любимая, в конце концов!

— Мне просто показалось… — черт!

— Показалось. Саша хороший собеседник, я ей пару фишек вокальных показал, ну и все. А вот что у тебя в голове — это вопрос.

А правда — что? Не потому ли мне так интересно, что ее надо завоевывать? Конкуренция?

Саша вышла в дверь черного входа, а я, выждал пять минут и, как бы случайно, вышел следом.

— Не помешаю?

— Нет, — девушка прислонилась к перилам, держа в руках мобильный.

— Еще две сцены с тобой отснимем и можешь домой ехать. Я Вадика попросил тебя не держать.

— Спасибо. Вы так меня опекаете, что даже неловко.

— Я тебя во все это втянул, — отчасти это правда.

Девушка потрясла головой и зевнула.

— Что ты делаешь ночами, Александра?

— Дописываю диплом.

— У тебя второе высшее или магистратура? — спросил я, прикидывая.

— Нет, первое. Это долгая история.

Я чувствую, как она закрылась. Что я такого спросил, интересно? Опять загадки?

— Сергей Георгиевич, вам про рисунки правда интересно? — спросила она, глядя на меня снизу-вверх.

— Конечно. Очень интересно, — честно признался я. Рисунки — это повод и возможность ее разглядеть. А это уже немало.

— Тогда, можно вас пригласить на репбазу? Я бы альбомы привезла.

— Нужно. Когда?

— Хоть завтра. Мы после четырех начинаем по пятницам.

— Значит, завтра, — да, мне придется подвинуть кое-какие свои планы, но что-то мне подсказывает, что это того стоит.

* * *

Александра.

Добравшись домой под вечер, я снова устроилась на веранде, только в этот раз на ступеньках, закурила и спросила овчарку:

— Можно ведь просто дружить, да? Он, вроде, не против. Я просто не буду его провоцировать и все. И потом, шестнадцать лет разницы, я же девчонка для него.

Зета фыркнула, давая понять, что даже она не верит в мои слова.

— Ничего ты не понимаешь, — улыбнулась я, — хотя, я тоже. Понимаешь, ему все интересно — любимая книга, как тебя зовут, какой я люблю чай, откуда у меня шрам на коленке — заметь, что про запястья он тактично не спросил. Наверняка решил, что я психованная. Хотя, это недалеко от истинны. Знаешь, если он завтра приедет на репетицию, я буду очень рада. И мне страшно, собака. У меня ведь нет шансов ни на что.

* * *

Сергей.

Базу "EverNever" я нашёл без особого труда — маленькое полуподвальное помещение, придаток бывшего кафе. И зачем я тащусь на другой конец города, да еще и под вечер? Потому что любопытно, потому что не идет эта девчонка у меня из головы. Хотя именно что девчонка, а я старый любопытный пень.

Я приехал почти в семь (проклятые пробки). Двери в помещение открыты настежь, в глубине слышны голоса и гитара, так что на мои шаги никто не обращает внимания, и я останавливаюсь в небольшом темном коридорчике, откуда прекрасно видно маленькую комнатушку с инструментами и ободранным диваном. Честное слово, не хотел этого, но в последний момент вдруг захотелось подглядеть за живой Сашей. Обзор у меня просто прекрасный — помещении только сама Саша, светловолосый парень, которого я видел тогда на съёмках — он вступился за мою будущую галлюцинацию, и, очень похожая на него, девочка лет шестнадцати.