моих губ, мысли дико путались. Прямо у меня на глазах на лице Айзер возникли линии. Я была так напугана, но не могла оторвать от нее взгляд. Она нахмурилась и отрицательно покачала головой. Зуд, который я чувствовала на своих скулах, быстро сменился жжением. Легкие покалывания стали ощущаться, как болезненные комариные укусы. Мое лицо горело.

– Что за…

Парень с заднего ряда прервал меня, встав на ноги:

– Они здесь!

Холодный озноб пробежал по моей спине. Я тяжело сглотнула: в горле встал ком. Температура поднялась. Я обвела взглядом аудиторию, студентов, что в панике оглядывались по сторонам. Когда кто-то вышел за дверь, прикрывая лицо ладонями, из коридора донеслись различные крики.

Профессор поправил очки и улыбнулся.

– И оно свершилось, – прошептал он и широко развел руки. Я на мгновение остолбенела, но не сомневалась в том, что видела вокруг него светящиеся пылинки. Он глубоко вздохнул. Пыль с его пальцев смешалась с воздухом и достигла наших легких.

– Вставай, – сказала я Айзер, стараясь сохранять спокойствие. – Нам нельзя здесь оставаться.

Мы собрали вещи и вышли в коридор посмотреть, что происходит. Казалось, будто все сошли с ума. В коридоре царила жуткая паника. Я пыталась отвлечься от страха, который мешал мне думать и от которого у меня вспотели ладони.

– У тебя ничего нет, – сказала Айзер и, схватив меня за подбородок, осмотрела мое лицо.

Я не была уверена, хорошая ли это новость, но знала, что от ожога останется шрам. И понимала, что за эти метки придется заплатить. Я с детства изучала затертые страницы дедушкиных историй, даже показывала их Айзер, поэтому мы обе знали, что происходит, но признаться в этом друг другу пока не могли.

Метки имеют свою цену.

Запах разносился повсюду. Он не был неприятным или раздражающим. Но было ясно, что он из другого мира. Смесь цветов, названия которых я не знала, смешанная с пряностями.

Магия. Это наверняка какая-то магия.

Я одним движением стянула бандану с волос и повязала вокруг лица, прикрывая нос. Свет в коридоре начал медленно гаснуть. С моих губ сорвался приглушенный стон. Учитывая, что мы были на последнем занятии, темнота не помогала никому из нас. Мимо нас пробежало несколько человек, отчего мы с Айзер разошлись в разные стороны. Я запаниковала. Я звала ее, слышала, как она зовет меня в ответ, но мы не могли найти друг друга в этой кромешной тьме, а шаги бегущих людей с каждой секундой становились все медленнее. Я нашла стену, к которой можно прислониться спиной, и попыталась выровнять дыхание и вернуть себе самообладание. Я снова и снова вытирала ладони о футболку, а затем собрала короткие волосы на затылке, закрыла глаза и подождала несколько секунд в надежде, что когда открою глаза, то темнота рассеется и я начну что-то видеть.

Тела людей одно за другим начали падать. Послышались другие голоса. И хотя мне стало казаться, что я схожу с ума, я была уверена, что слышу топот копыт в коридорах. Раздавались крики о помощи, шепотом произносились имена, звучали другие, не принадлежащие учащимся голоса, которые отдавали друг другу команды. Более того, это был совершенно другой язык, но на нем не говорили, – он словно пульсировал внутри, хотел проникнуть сквозь барьер в моем сознании.

«Эльфины используют язык света, они общаются с помощью частот и звуковых волн, им не нужны слова».

– Кто вы? – Это говорила Айзер. Мне пришлось подавить все чувства, чтобы сосредоточиться на одном-единственном голосе среди десятка других. Я повернула голову в ее сторону и попыталась, придерживаясь за стену, двинуться к ней, но на меня упала темная тень, которая оказалась быстрее. Кто-то схватил меня за руку и потащил в одну из аудиторий, а я ничего не могла сделать.

– Эй, – выкрикнула я, едва дыша из-за банданы, повязанной на лице. Я не видела, кто это был, не видела его лица, и только шум его глубокого дыхания отдавался у меня на затылке.

– Заткнись, – сказал он. В свитках, которые я читала, говорилось, что они не сильно отличаются от людей, но это была ложь. Они отличались, очень, очень отличались. Холод проник в мою душу.

Я попыталась высвободить руку и тут услышала еще один крик, доносящийся из коридора. Он был не похож на другие – более мощный, более мучительный.

– Айзер, – инстинктивно выкрикнула я, и незнакомец закрыл мне рот рукой, заставив замолчать. Я пыталась разглядеть хоть что-нибудь в темноте. В его глазах горел огонь, пленяя меня, но почему-то стало еще темнее. Он прижал руку к моей щеке, и я ощутила, как холод металла коснулся моего виска. Я подумала, что это кольцо. Он начал шептать слова, которые я не могла перевести. Жжение на лице постепенно утихло, и, когда он приблизился к моему уху, я почувствовала его горячее дыхание на коже, его неповторимый, неузнаваемый запах. Он сказал что-то еще, а затем одним движением вырвал мое ожерелье из-под футболки. Моя рука невольно потянулась к ноющей шее.

– Ах ты козел! – крикнула я. Через мгновение услышала звук открывающегося и закрывающегося окна, а потом – тишина. Я осталась одна. Прихрамывая, я подбежала к открытому окну, и обжигающий ветер обдал мою кожу.

Там никого не было.

Этот вороватый ублюдок украл ожерелье моей матери!

Свет зажегся с мерцающим шипением. Я в страхе прижала ладони к лицу. Я пыталась мыслить рационально, но лишилась рассудка еще в начале урока. Мало мне эльфинов, так теперь еще и с грабителями разбираться? Бога ради, мы находились на девятом этаже, а за окном зияла лишь пустота. Я снова осмотрела здание в надежде найти хоть что-нибудь, но, если бы кто-то выбрался отсюда живым, это стало бы настоящим чудом. Надо найти Айзер и как можно скорее отправиться в полицейский участок. Мне не было дела ни до магии, ни до Элементаля – меня не волновало ничего, кроме ожерелья моей матери. Мне нужно было это ожерелье. Пытаясь шагнуть к двери, я внезапно потеряла равновесие. Ароматы настигли меня и затуманили сознание. Не успела я дотянуться до дверной ручки, как дверь открылась, и внутрь вошли три человека.

– Профессор? – задыхаясь, произнесла я. – Что происходит?

Ориентироваться стало намного сложнее. Аудитория вращалась вокруг меня.

Профессор подошел ко мне с холодной улыбкой. Он схватил меня за подбородок и с силой приподнял голову, почти причинив мне боль. Он провел большим пальцем по моей коже, которая уже не пылала.

– Метка не проявилась, – сказал он. – Но ожог есть. Непременно возьмите ее, я знаю, что в ней что-то есть. –