Войдя в парусиновый шатер, они сразу увидели господина Буго и Белу Винцехиди, который, поморщившись, заявил, что тут совершенно невыносимо коптят освещающие арену керосиновые лампы.

Со стороны раздевалки, отгороженной занавесом от арены, грянула музыка, как будто заиграл целый военный оркестр. Заглянув туда, Миклош увидел рыжего ассистента-униформиста, азартно крутившего ручку огромной шарманки. По лицу парня скользила такая довольная улыбка, словно он получал ни с чем не сравнимое наслаждение от этой мелодии, которую слышал уже множество раз.

Виктор заметил Миклоша и махнул рукой, приглашая его в раздевалку, служившую одновременно и актерской грим-уборной.

Там царила невообразимая суматоха. Господин Барберри в красном фраке и лакированных сапогах с высокими голенищами, отчаянно жестикулируя, метался из угла в угол с таким озабоченным видом, как будто под его началом была цирковая труппа по меньшей мере из ста человек.

Мисс Аталанта, семилетнее чудо-чадо, сидела на корточках перед зеркалом и щипцами завивала себе волосы. Господин Густав уже нанес на лицо слой толченого мела и натянул широкий балахон, на котором сзади была изображена ослиная голова. А затем, храня сосредоточенное молчание, прислонился к одной из опор шатра и устремил куда-то вдаль исполненный скорби взгляд, словно размышляя о бренности этого мира.

Отдельный отсек шатра предназначался для лошадей, которых в цирке Цезаря Барберри было не так уж много, а точнее — всего две: игреневая[5] и гнедая. Глядя на них, трудно было поверить, что еще вчера они тащили по пыльной проселочной дороге тяжелые кибитки. Рыжий ассистент-униформист почистил их влажной щеткой, расчесал гривы, вплетя в них цветные ленточки, а хвосты украсил нарядными бантиками. Оставалось только надеть сбруи и прикрепить к лошадиным спинам широкие попоны.

Виктор снял с гвоздя черное трико и протянул его Миклошу.

— Переодевайтесь, если у вас еще не пропала охота выходить на арену.

Облачившись в трико, сидевшее на нем как влитое, Миклош удивленно уставился в заляпанное зеркало. Он даже не представлял себе, до какой степени одежда может преобразить внешность человека. И тут же во всем его теле появилась какая-то необыкновенная легкость, возникло ощущение, будто нет для него ничего невозможного.

Господин Барберри, который то и дело спотыкался, задевая своими длинными шпорами за все предметы, попадавшиеся на пути, на миг остановился и одобрительно кивнул, расчесывая на прямой пробор густо набриолиненные волосы.

— Прекрасно, мой юный друг, прекрасно!

Убедившись, что все готово к началу представления, он трижды ударил в большой барабан, а затем принялся звонить в колокольчик, обходя раздевалку и заглядывая во все углы. Сунул голову и в маленькую клетушку, где обе лошади уже нетерпеливо били копытами. И после этого распорядился:

— Начали!

Ассистент-униформист Янош Катинка хорошо знал свои обязанности. Он передал шарманку Виктору и бросился к господину Барберри, чтобы помочь ему забраться на лошадь.

Занавес открылся — и Цезарь Барберри на гнедой лошади выехал на арену. Следом за ним стремительно выскочил господин Густав, сделав с разбегу высокое сальто-мортале.

Теперь уже Янош Катинка снова энергично крутил ручку шарманки, а Виктор тем временем быстро облачился в коричневый фрак с желтыми пуговицами и бросился на арену, откуда доносился зычный клич старого клоуна:

— Господин конюший! Подите сюда! Господин конюший!

— Я здесь! — с поклоном проговорил Виктор. — Что вам угодно?

— Видите ли, господин директор цирка сказал, что я бегаю медленнее, чем его гнедая лошадь. И я поспорил с ним на бочку пива.

— Боюсь, что вы проспорите, господин Густав. Гнедко — очень резвая лошадь.

— Ну, это мы еще посмотрим, — расхорохорился старый клоун. — Эй, господин капельмейстер, ну-ка, сбацайте что-нибудь веселенькое!

Шарманка на секунду смолкла, чтобы тут же снова разразиться целым потоком звуков. Рыжий Катинка быстрее завертел ручку музыкального ящика, расплываясь в такой широкой улыбке, как будто делал это исключительно для собственного удовольствия.

И тут же раздался цокот копыт, а через несколько минут грянули аплодисменты. Публика устроила овацию клоуну, который выиграл пари, обогнав лошадь.

Господин Барберри влетел на лошади в актерскую раздевалку и сразу же, молодцевато спешившись, побежал обратно на арену, чтобы предстать перед все еще аплодировавшей публикой.

Миклош просто диву давался, видя, как этот грузный, неповоротливый человечек, который, казалось, с трудом удерживал на плечах свою непомерно массивную голову, двигался так легко и проворно.

Вскоре в актерской раздевалке появился и Густав. В его клоунском колпаке весело позвякивали медяки, щедро бросаемые публикой на арену. Высыпав монеты в фартук Мисс Аталанты, он принял свою привычную позу: прислонился спиной к опоре шатра и угрюмо уставился вдаль, безучастный ко всему происходящему.

Тем временем Мари-Мари закрыла окошко кассы и, пристроившись в одном из закутков, переоделась в короткое розовое платье и вплела в волосы несколько пестрых ленточек. Под слоем густо наложенного грима ее некрасивое лицо неуловимо преобразилось и стало почти хорошеньким. И тут же куда-то подевалась ее неуклюжая развалистая походка, и все движения приобрели необычайную грациозность.

Приближался ее выход.

Господин Барберри снова возбужденно заметался из угла в угол в поисках колокольчика, который в конце концов обнаружил на том же месте, где и оставил. И тут же наполнил все помещение оглушительным трезвоном, а затем трижды ударил в большой барабан, после чего для пущего эффекта пустил в ход и медные тарелки.

Мари-Мари, «королева воздуха», выбежала на арену, держа за руку Мисс Аталанту, и изящно поклонилась публике. Господин Густав, как будто внезапно очнувшись от глубокого забытья, вылетел из-за занавеса вслед за ними, попутно снова выполнив высокое сальто. Выскочил на арену и Виктор.

Через прореху в занавесе Миклош видел, как женщина и ее дочь взобрались по канату на самый верх и продемонстрировали несколько несложных трюков на канате и на трапециях. Это его не заинтересовало, и он переключил все внимание на Виктора, который с беспокойством следил за действиями матери и сестры, прекрасно понимая, что любое неверное движение может стоить им жизни.

Публике этот номер понравился, и господин Густав собрал в свой клоунский колпак новый урожай мелочи.

Следующий номер исполняли Виктор и чудо-чадо. Рыжий ассистент вывел из тесной клетушки, служившей стойлом, обеих лошадей. На одну из них взобралась с его помощью Мисс Аталанта, на другую лихо вскочил Виктор.

Лошади мчались по кругу. Девочка делала стойку на руках на спине скачущей лошади, в то время как Виктор демонстрировал вполне профессиональные приемы вольтижировки[6]. Господин Барберри, стоя в середине арены, щелкал длинным бичом, а клоун за его спиной строил уморительные гримасы…

Наконец и Миклош дождался своего часа. Когда лошади со своими наездниками скрылись за занавесом, господин Барберри торжественно