Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я ведь не в институт шла, а в клуб, а там темно и жарко.
Здесь так же.
Полумрак и огонь. От него, от меня.
И между ног пекло.
- И взрослые мужчины нравятся, да, Маша? - его руки надавливают на ребра, вжимают меня спиной в его тело. Пальцы добираются до груди. Задевают торчащие соски.
Из меня вылетает слабый стон.
Он трогает соски ещё раз. Я снова всхлипываю. Он зажимает горошинки между пальцами, слегка оттягивает.
- Хватит, - умоляю, спиной ерзаю по его груди. Воздуха не хватает, руками упираюсь в стол.
- Ты права, хватит, - соглашается Савва. Чуть сдвигает меня в сторону. Вальяжно усаживается в кресло.
Стою перед ним, как на выставке, исподлобья, завороженно, смотрю на него.
- Расстегни, - помолчав, глазами он показывает на свои брюки.
А я будто и, правда, ждала указаний, от звуков его голоса отмираю.
Спадает морок.
И я вижу себя и его, в темной комнате, вдвоем.
И так страшно. Что я уже почти поддалась его рукам.
- Не нужно, - мотаю головой. Кошусь на окно. Бормочу. - Я могу уйти сейчас. До утра. Или до вечера. А когда вернусь. Никому не скажу. Честное слово.
- Маша, - он ловит мое запястье. Тянет меня за руку ближе. Набрасывает мне на шею галстук и давит, заставляя склоняться ниже к его лицу. Выдыхает мне в губы. - Никуда ты не пойдешь. Лучше делай, что я говорю. Вставай на колени. И расстегивай.
Не выдерживаю его взгляда, потемневшего, пронзительного, чувствую его на голых плечах, на коже в вырезе майки, на губах, и полыхаю факелом.
Шелковый галстук врезается в шею, натирает. Всхлипнув, спускаюсь к нему в ноги. На колени.
На его брюках поблескивает пряжка кожаного ремня. Трогаю ее пальцем.
Во рту сухо, невольно, как-то машинально облизываюсь.
Савва усмехается.
- А говорила уйти хочешь, - он подаётся бедрами вперёд, поторапливая меня. Хрипло подбадривает. - Маша.
- Я не умею, - шепчу. - Я...
Я не понимаю. Он меня заставляет, но мне не плохо, кажется. Мне любопытно, неловко, пугливо.
И я горю.
В волнении щелкаю ремнем, выпускаю из пряжки.
Я сплю, наверное.
Берусь за пуговицу, справляюсь и с ней.
Не может этого быть.
Везу бегунок на ширинке, открывая вид на боксеры, натянутые эрекцией.
Шумно выдыхаю.
Я ведь уже все видела.
И в трусах на него натыкалась, и когда он сидел без них на кровати - тоже.
Я подглядывала из коридора.
А сейчас стою на коленях перед ним.
- Всё очень долго, - он вдруг приподнимается и рывком сдергивает с себя брюки вместе с трусами.
Не успеваю зажмуриться, а потом уже не могу, неотрывно смотрю на выпрыгнувший толстый член с крупной красноватой головкой.
Ох.
Как же так.
Это выше и больше моих сил.
Савва откидывается в кресле. Член торчит колом, крупным, возбуждённым, почему, как он помещается в брюках.
Завороженно слежу за мужской ладонью, как она обхватывает орган у основания, там, где вьются темные волоски.
- Хватит любоваться, Маша, - до сознания долетает голос Саввы. - Возьми его в рот.
У меня во рту. Почему-то очень много слюны.
На головке члена выступила прозрачная капля.
Хочется размазать ее языком. По всей головке и ниже на гладкий ствол, чтобы он весь блестел.
Какое бесстыдное желание.
Какой ужас.
- Маша, - галстук на моей шее снова натягивается.
И я, не раздумывая больше, открываю рот и касаюсь языком капли.
Член тут же дёргается, тычется в мои раскрытые губы и скользит по кончику языка.
Отшатываюсь, ощущаю давление галстука, он как ошейник. Савва притягивает меня к себе.
Кратко командует:
- Продолжай.
Капля размазалась. Ее нет, а головка блестит, как я и думала. Во рту у меня солоноватый привкус. И ещё больше слюны.
Беспомощно смотрю на торчащий перед моим носом огромный кол.
Я не знаю, что делать.
Одно дело подглядывать. Издали он был меньше.
- Давай, сладкая, - с неожиданной лаской подбадривает меня тягучий мужской голос. Властная рука ведёт по моим волосам. - Посмотри, как ему не терпится к тебе в рот.
Ему не терпится.
Смущаюсь, но не отвожу глаз. Он весь налитый, словно увеличивается до сих пор.
Ерзаю и сжимаю ноги, трусики очень мокрые. И хочется в туалет.
Я знаю, что это значит. Это называется возбуждение.
- Маша, - Савва натягивает галстук. - Давай уже по-взрослому.
Выдыхаю. Ладонью упираюсь в мужское бедро.
Я ведь об этом думала. Все мои подруги уже давно попробовали. И рассказывали, что это стыдно. Но очень хорошо.
Может быть, пришла пора и мне...
Примеряюсь сбоку. Коротко целую твердый ствол. Смотрю на оставшееся влажное пятно.
Щеки загораются.
Он пахнет так, что кружит голову - нагретой на солнце кожей и парфюмом, терпким, древесным с лесными цветами.
Не сдержавшись, целую ещё раз, языком веду по выпуклым венам, медленно поднимаюсь к головке, трепещу и готовлюсь.
Савва со свистом выпускает воздух. Рукой вдруг сдавливает мою челюсть, заставляя шире открыть рот.
Не успеваю сообразить, как он упруго толкается, занимает всю полость, кажется, я начинаю задыхаться и в испуге бью его по бедру.
- Ах.
Двигаю головой назад и выпускаю его, покачиваюсь, едва не падаю.
- Ну в чем дело? - шелковая удавка стекает с моей шеи на плечи. В его голосе нарастает нетерпение. - Что не получается?
- В-все не получается, - вытираю мокрые губы. Взглядом утыкаюсь в его широко расставленные ноги, между которыми так пошло стою на коленях. - Я...
- Ты девочка? - он берет меня за подбородок. Заглядывает в глаза.
- Да, - отвечаю, как под гипнозом.
- Ни с кем ещё не было?
- Нет.
- Вообще ничего?
- Вообще.
- Точно?
Молчу. Его расспросы сводят с ума, темный взгляд пробирается под кожу всё глубже, раздирает меня изнутри.