Перейдя реку Самару, соединенные русско-казацкие войска стали у Острой Могилы и тут, близ речки Кильчени, совершенно высохшей на ту пору от летних жаров, выкопали для питья несколько колодцев в аршин глубиной. Добытая в колодцах вода оказалась и хорошей на вкус, и в достаточном количестве. От Острой Могилы войска, оставя свою временную стоянку, пошли на речку Татарку и оттуда взяли направление между Великих Плес. От Великих Плес прошли через левые притоки Днепра Вороную[32] и Осокоровку, где «речка Терти притягла от моря»[33]. Далее войска двинулись на речку Вольную, где «речка Крымка притягла от Конской». От Вольной войска пошли на вершину Каменки[34]. В это время в армии говорили, что войско идет по правую руку Каменки, и тогда участник похода генерал Патрик Гордон велел искать Каменку, но, по его словам, этой речки не нашли. От Каменки войска двинулись к речке Конские Воды, или Конке, впадающей на две мили ниже острова Хортицы и на 7 миль ниже Сечи, где нашли довольно травы, но мало леса и нездоровую воду. Здесь обе части войска соединились вместе и расположились на стоянку: раньше того некоторая часть армии пошла через речку Московку, и так как это был более краткий путь, то она и пришла сюда раньше. Июня 13-го числа быстро построили через речку Конку мосты и начали советоваться о дальнейшем маршруте. В это время получено было известие о том, что впереди все сожжено и стояло в дыму и пламени[35]. Недалеко от левого берега Конки русско-казацкие войска заметили впереди себя несколько небольших отрядов татар и быстро рассеяли их[36]. Июня 14-го числа армия переправилась через Конские Воды и пошла по сожженным степям. От пыли и отвратительного запаха идти было тяжело; в особенности трудно и нездорово было как для людей, так и для лошадей. Потом войска расположились на небольшой речке Олбе (dem klienen Flusse Olba), невдалеке от Великого Луга, где нашли много воды и травы[37]. В этот день сделали две мили назад. Июня 15-го числа двинулись по сожженным степям к речке Янчокраку[38], где нашли мало травы и никакого леса, но зато множество диких свиней. Тут лошади, видимо, стали худеть, солдаты начали заболевать. Июня 16-го числа пошел сильный дождь, который, однако, только прибил пыль, но не освежил растительности. В это время сделали мосты из фашин через речку Янчокрак, которая в этой местности, благодаря дождю, сделалась очень болотистой; понадобилось три часа, чтобы переправиться через нее. От Янчокрака войска следовали по голым сожженным степям до речки Карачокрака. Июня 16-го числа лошади были уже сильно истомлены, а травы так было мало, что ее хватало настолько, чтобы только сохранить жизнь животным, и если бы приблизились татары, то лошади едва ли в состоянии были вывезти не только телеги с жизненными припасами, но и пушки; кроме того, все знали, что далее все сожжено и опустошено. Следовательно, нечего было и думать о завоевании Крыма. В это время, после долгих споров, решено было часть армии послать на днепровское низовье, а главную поднять до таких мест, где можно было бы найти продовольствие для конницы. Июня 18-го числа главная армия направилась[39] обратно ближайшим путем[40]. Перейдя речку Янчокрак, войска стали лагерем на возвышении Великого Луга, где нашли воду и немного травы, но никакого леса. В этот день прошли 3 мили. Июня 19-го числа армия отдыхала, и в этот день отправлен был гонец в Москву с известием о возвращении войска обратно. Июня 20-го числа армия продолжала путь далее, перешла маленькую речку Олбу и остановилась на реке Конские Воды, где нашла в избытке траву, лес и воду, хотя вода была нездорова. В этот день гетман с казаками перешел через реку и стал лагерем на «той» стороне, русские же на «этой». Было решено отдохнуть здесь несколько дней, чтобы откормить лошадей, изнуренных и не могших везти далее пушки и амуницию; но это принесло мало пользы, так как от воды, вредной для здоровья, в это время и людей и лошадей погибло немало[41].

Так описывает весь маршрут соединенных русско-казацких войск участник похода генерал Патрик Гордон в своем дневнике.

Сам гетман Иван Самойлович о первом походе русско-казацкой армии на Крым доносил в Москву, что от реки Самары русские обозы «пошли дикими полями и, пройдя несколько десятков дней, приблизились к Крыму за 100, а к Сечи запорожской за 30 или 36 верст, за речку Карачокрак, откуда зело горели сердца наши достигнути Перекопа и самого Крыма»[42], но пожар, поднятый татарами в степи, начиная от Конских Вод и до самого Крыма, то есть на расстоянии по приблизительному расчету ста верст, помешал начальникам войска привести свое желание в исполнение.

Степной пожар, как причина неудачи первого похода на Крым, был в то время у всех на устах. И точно, татары и далеко раньше, и много позже этого времени весьма часто прибегали к этому средству для того, чтобы отвратить поход в степь какого-нибудь опасного для них врага. О страшных размерах степных пожаров в прошлые века, когда все степи покрыты были густой, высокой и непролазной, точно лесная чаща, травой, можно до некоторой степени судить по теперешним пожарам в бывших ногайских и запорожских степях. Когда загорится в степи сухая трава, тогда, при господстве там в мае и июне северо-восточных ветров, настает настоящий, со всеми ужасами, ад. Пламя катит верст на сто, на сто двадцать вперед; повсюду раздается страшный треск; воздух делается нестерпимо удушлив и необыкновенно горяч; пожарная гарь слышится за шесть, за восемь часов не доезжая до места огня; дым валом валит полосой ширины в 15–20 верст. Земля делается настолько горяча, что на ней нет никакой возможности стоять. Все, что ползало по степи, жарится, лопается и распространяет везде едкий смрад. Все, что ходило по степи, – звери, дикие кони, рогатый и мелкий скот, дикие свиньи, различные грызуны – все, почуяв беду, бежит от огня стремглав, падает и погибает в пламени и в дыму. Верховые кони, обыкновенно раньше других животных чуя степной пожар, приходят в сильное беспокойство, постоянно ржут и стараются увлечь своих седоков в противоположную сторону от того места, где разливается страшное пламя огня. После такого пожара на сотни верст вся степь превращается в черное поле смерти, где надолго исчезает всякая жизнь. Всякие корма на такой степи исчезают совсем, и нужно ждать слишком большого дождя, чтобы привести землю в надлежащий ее вид, а после дождя необходимо ждать 10–15 дней, чтобы иметь подножный для скота корм. Таковы последствия степных пожаров теперь, но они были гораздо страшней двести – триста лет тому назад при сплошных и непроходимых травах в степи, особенно когда татары зажигали их в разных местах и когда движение ветра шло навстречу шедшим по степи войскам. Поэтому нет надобности заподозревать показание вождей русско-казацких войск, которые считали причиной неудачи первого похода на Крым степной пожар, хотя рядом с этим могло быть немало и других причин, как теперь некоторые исследователи стараются это доказать[43]. Стихийная причина, то есть поднятый татарами в степи пожар и гибель через то степных кормов, – главнейшая из причин неудачного похода русско-казацких войск на Крым. Но и тут некоторые из историков ставят вопрос, кто же, собственно, был виновником пожара в степи, сами ли татары или же вместе с ними и казаки? Уже очевидец первого похода в Крым иностранец Гордон уверял, что это дело не обошлось без содействия казаков: казаки, опасаясь, чтобы Москва, покорив Крым, не отобрала вольностей и прав у самих казаков, могли подать крымцам мысль произвести в степи пожар и не допустить москалей в Крым. Однако Гордон высказал в этом случае лишь собственное мнение и не подтвердил его никакими доказательствами, а потому, не прибегая к предположениям, следует в этом случае помнить то, что степной пожар, как средство защиты от врагов, весьма часто практиковался у татар, и незадолго перед походом русских на Крым татары таким же способом спаслись в Буджаке от польского короля.