Дело состряпав, в гору пошёл следак,

Где-то в Воронеже суд тасовал колоду.

Вышел – и в добровольцы. И он вот так

Дальше пошёл трубить за свою свободу.

В смысле уже глобальном – за ДНР.

Он и хотел свободы вот этой справной.

Только обида резью взвивает нерв.

Он и теперь гуляет ещё со справкой.

– Нету на свете правды, – почти кричит,

Загнанным зверем смотрит на старый ясень.

Эта недосвобода ему горчит.

Что я им тут читала? Что мир прекрасен?

То́-то его накрыло взрывной волной.

Даже главврач обходит его задами.

Сколько же нужно терпкой любви земной,

Чтобы вкопаться с оптикой за садами

И защищать полгода клочок земли,

И ни гу-гу… ну, разве сегодня только.

Видимо, вирши чёртовы подмогли,

В смысле спустить пары, а не в смысле торга.

– Саша, ну жить-то надо, ну как-то, Саш.

Вдруг улыбается пенной улыбкой глыбы.

– В целом-то мир прекрасен.

И он дренаж

Трогает сбоку.

– А за стихи спасибо.

«А у нас в России газ…»

А у нас в России газ.

А у вас?

А у вас в Европе сглаз.

Да-с.

Говорит немецкий канцлер,

Что кончается запас.

Ветер кончился в полях.

Ах!

С удобрениями швах!

Ах!

Зона личного комфорта

Обнулилась в головах.

Эту зону мы займём.

Омммм!

И с Кантарией вдвоём

Флаг Победы вознесём

Над условным над Рейхстагом.

Жми, история, зигзагом,

На броне рисуя знак.

Боже, дай ума салагам,

Если с газом порожняк.

А у нас в России нефть —

Хоть залейсь.

Нам конца и края нет.

К нам не лезь.

В нашем гербе вот ё филингс?

Птица Феникс, птица Финист

Не сдадут гнезда.

Занято, балда.

До свиданья, мистер Бо́рис,

Закругляйтесь, мистер Сорос,

Джо, не лезь на трап:

Там танцует Трамп.

А из нашего окна

Плешь Зеленского видна.

Ну, а вашим байрактарам

Безусловная хана.

Нам в России, всем европам

Назло,

Наконец-то и с вождём

повезло.

Бог ни разу не Тимошка —

Разбирается немножко

В правилах войны.

Это чья в евроокошко

Лезет к нам большая ложка?

Целься, пацаны.

«Ну, подсаживайтесь, что ли, ко мне…»

«Ну, подсаживайтесь, что ли, ко мне:

Каин слева, Авель справа – под бок, —

Говорил на небе Бог,

Говорил усталый Бог, —

Перетрём о восьмилетней войне».

И садились через стол сизари,

Две обоймы про запас папирос.

Каин финку на поднос,

Авель хлебушка принёс.

Третий спирта наплескал в стопари.

Затянуло гарью весь небосвод.

– Вам же сказано на вечность вперёд:

Ты возделываешь рожь,

Ты овец своих пасёшь,

На досуге продлеваете род.

Помнишь, Каин, я спросил, где твой брат?

Ты расстреливал как раз тот парад,

Где фильтрованный «Азов»[1]

После каялся с азов,

Только не было дороги назад.

И не в том беда, что ты сгорячил.

В том беда, что ты ведь шанс получил,

Распластавшись по земле,

О грехе взрыдати мне,

Может, я бы убивать отучил.

И ходить тебе теперь в сторожах,

И не быть тебе ни с кем на ножах, —

Говорил горячий дед,

Говорил суровый дед,

В гимнастёрке полевой с буквой Зет.

Взял клинок убитый Авель в скорбех:

– Как же мне тебя теперь возлюбить?

Как о мире вострубить?

Разве хлеба нарубить,

Чтобы досыта хватало на всех.

Чтобы Господа хватало на всех.

«В человечьи норы горы́ Печоры…»

В человечьи норы горы́ Печоры

Заплывает рыжий огонь свечи.

Запирайся, братия, на затворы,

Ух од и под землю. Сиди молчи.

Запрещают, хватит, откуковали,

Тыщу лет за грешных мозолив лбы.

Заходи в пещеры, сиди в подвале,

Не сдавай хотя бы свои гробы.

Там, где мощи Нестора Летописца,

Проводи молебны, пока злоба

Легионы гонит в ворота биться,

Да спасут вас древние погреба.

Китеж-град ли, Киев ли град, под дёрном

Литургическим забываясь сном,

Разольёт над Лаврой щитом соборным

Свой басовый хор о конце земном.

Под горой река, из реки на склоны

Выползают брёвнами Перуны.

А для капищ надобны полигоны

И кострища выжженных вёрст войны.

Ну, кого ещё на закланье, Рада,

Паханам-язычникам ты несёшь?

Помолитесь, братья. Молиться надо.

Потому что душу-то не убьёшь.

Потому что образа и подобья

Не лишит нас даже пещерный спуд,

Где по стенам русских святых надгробья,

А точней, ковчеги. Они спасут.

P. S. В конце марта 2022 года в Верховную раду Украины внесён на рассмотрение законопроект, предлагающий запретить в стране «деятельность Московского патриархата – Русской Православной Церкви и религиозных организаций, которые являются частью Русской Православной Церкви, в том числе Украинской Православной Церкви».

Егор Воронов

De la paix

На паперти неба безрукие с хлебом,

ругаясь молитвой

почти позабытой,

хоронят голубку в ковчеге-скорлупке.

А та, вырываясь

сквозь ярость и жалость,

сияет,

мерцает

и ярко пылает

огнями проспекта

и боекомплекта,

раздевшего город