увидел, как возле лежащего двуногого опустилась страшная мантикора и закрыл устало глаза. Он уже не слышал, что шептала ведьма возле лорда Смель Чака.

Он не слышал ничего. Только оставалось горькое чувство от того, что мама-мышь не дождется сына обратно. Последний вздох мышонка произошел одновременно с яркой вспышкой…

Глава 3

«Если верблюд плюнет в стадо — стадо утрется.

Если стадо плюнет в верблюда — утонет горбатый»

Хихитайская народная мудрость

Меня выбросило в новое место…

Откуда выбросило? Только что мелькали какие-то фигуры, крики, полет, мышонок, орлан, мечи, но всё это стиралось из ума, как стирается из памяти сновидение, когда резко просыпаешься. Через несколько секунд это странное воспоминание ушло прочь, оставив за собой яркую вспышку золотого дракона.

Что это было? Что-то из прошлого?

Я взглянул на себя. Снова рук нет, ног нет, только один яростно кипящий разум болтается на уровне двух метров над землей. Уже не сгусток темноты и то ладно.

Осмотрелся вокруг. Меня окружали каменные дома, похожие на щербатые клыки старой ведьмы. Белый снег под черным небом поблескивал в свете тощих фонарей и ещё лютовал ветер, который шпарил одновременно со всех сторон. То, что ветер был лютым, я заключил при взгляде на юношу, тело которого скоро использую для своего пристанища.

Недавно была горящая вода, потом мышонок и вдруг такой радикальный переход…

Я понял, что перенесся в мир ИЗВНЕ. Ну и холодно же тут. И как тут люди живут?

Здравствуй, новый мир! Мир ИЗВНЕ, из которого выдернут перемещенца!

Ага! А вот и он…

Хмурый юноша пританцовывал на автобусной остановке и замерзал изо всех сил. Да-да, другими словами нельзя назвать то состояние, в котором он пребывал. Он занимался не боевым управлением энергии Ци, которая добывалась из земли и наполняла тело могущественной силой, а просто умирал молодым.

Я его увидел первым, когда оказался выброшенным во внешнее измерение.

Пусть я пока что бестелесный дух, но всё равно взгляд на избранного, в тело которого я скоро вселюсь, доставил мне пару секунд беспокойства. Вдруг он себе что-нибудь отморозит? Я метнулся незримым духом и забрался через юношеское ухо в голову. Мне передались его мысли, его внутреннее состояние, его беспокойство. Я увидел всё его глазами.

Юноша злился, дрожал и делился соплями с холодным ветром. Если сейчас какой-нибудь хулиган пнул бы по тощей заднице, то она взорвалась миллионом маленьких ледяных осколков. А потом один из осколков попадет мальчику Каю в глаз, а другой в сердце…

Солнечное Поднебесье, как же его колбасит-то!!!

Я часть мыслей понял, но понимание другой части миновало меня. Что за Кай? Кто это такой?

Юноша продолжил стоять и ждать какую-то симпатичную мерзавку, белозубую нахалку, которая скинула смску, что скоро заберет его и повезет в самое чудесное место на свете. Нет, сначала у юноши была мысль послать эту девушку в пешее эротическое путешествие, но она позвонила…

А уж когда молодой человек понял, что сможет использовать дочку декана для того, чтобы его не отчислили с последнего курса за «невинные забавы», то согласился. А если будет ещё и секс…

Под влиянием её бархатистого голоса тело юноши предало его. Он с радостью ответил «да» и вот теперь морозит бубенчики на автобусной остановке.

Все беды из-за женщин! Я могу это сказать с уверенностью. Вот совсем недавно коварная Лизь Низь вынудила меня… Впрочем, об этом вы и так всё знаете.

На самом же деле я видел, что лежало на сердце этого паренька — он просто хотел пожрать, потрахаться и выйти чистым из дерьма, в которое загнал своим хулиганским поведением…

Он ведь самый обычный, ничем не примечательный адепт одного из многочисленных университетов. Зовут Евгением Старковым, пятый курс. Белые волосы топорщатся сосульками, зеленые глаза норовят вылезти из орбит, а вот телосложение крепкое, значит, чем-то занимается. Не сказать, что красавец, но при правильном освещении и в достаточном подпитии…

Да кого я обманываю? Вас вот точно не обманешь…

Холодный воздух бил с такой немыслимой мощью, словно это демон ветра Дуй Вху взревновал Евгения к Виктории и сейчас старался сдуть его прочь, чтобы занять место юноши.

Ага, вот ещё, не затем Евгений два часа в комнате марафет наводил, брился-мылся-причесывался. Этот самец собрался сегодня окунуться в жаркие объятия самой красивой девочки курса!

От соседа Евгений получил ультрамодные, но ультрарваные джинсы, сапоги с такими длинными цепочками, что их можно связать между собой и использовать вместо нунчак. А ещё сосед пожертвовал красную рубашку и черный галстук. Всё это такое брутально-красивое… но такое тонкое… Даже куртка на рыбьем меху не спасала, хотя Евгений и старался укутаться в неё полностью.

— Сынок, ты бы прикрыл срам-от, а то застудишь себе бубенчики и будешь потом ходить-позвякивать, — проблеяла старушка, стоящая рядом. В толстом пальто она была похожа на улитку в домике. — Мы в своё время в такие морозы кальсоны с начесом надевали. Да они и на мне сейчас, вот и тебе надоть такие…

Солнечные Небеса… Почему-то эта старуха показалась мне знакомой.

Вот не могу сказать — где я её видел в Истинном Мире, но точно видел. Даже было что-то неприятное, связанное с ней.

Эта персона оказалась рядом с Евгением совсем недавно, но уже успела пожаловаться юноше на жизнь, копеечную пенсию, воровскую власть, неблагодарных детей, внуков-сорванцов и кошку-зассыху. Я усмехнулся, продолжая наблюдать за тем, как отчаянный студент старался сохранять остатки тепла внутри. Именно поэтому он не открывал рот, а только кивал в ответ.

— Эх, бежал бы ты на метро, ведь не дождешься автобуса-то. Ну чего ты стоишь-то?

— Да отстаньте вы от меня, — не выдержал наконец Евгений. — Я не автобус жду.

— Ух, какой ты злюка, — пробурчала старуха. — Я к тебе с добром, а ты огрызаешься! Вот не будет тебе за это счастья, помяни моё слово. Пропадёшь ни за грош!

Юноша фыркнул и отошел подальше. Чуть не поскользнулся — всё-таки ходьба на коньках не являлась одним из его жизненных приоритетов. Старуха ещё что-то шипела и шкворчала, как сало на раскаленной сковороде.

Что будет, если Евгений сейчас вернется домой?

Тогда станет объектом шуток номер один для всех тех любопытных глаз, которые пялились на него из окон общежития. Остатки мужской гордости и медленно умирающая надежда заставляли оставаться на месте и мелко, но отчетливо, дрожать.

Наконец юноша вскинулся — вдали показалась черная тень со сверкающими фарами. Вытянутая капля лихо подкатила к остановке и, свистнув тормозами,