После трапезы кантикини убрали столы и совершили молитву. Из храма Бога Грозы привели двух годовалых бычков и восемнадцать баранов. Жрецы зарезали одного быка и девять баранов в жертву Богини Солнца. А остальных животных в жертву душе умершего.

Окончив жертвоприношения, кантикини положили кости на носилки и перенесли их в Хесту. А все, кто присутствовал на поминальной трапезе, отправились в храм Бога Грозы, молиться за упокоение души Киры. Жрецы Хесты уже приготовили в скалах небольшой склеп, в котором вмещались стул и кровать. Кости положили на кровать, а у изголовья зажгли лампаду. После того, как масло в лампаде выгорело, кости положили в серебряный кувшин с очищенным маслом. Туда же привели быка и барана, чтобы принести в жертву душе умершего. Еще кровь не успела вытечь темно-красными струйками из перерезанных глоток жертвенных животных, а жрецы Хесты уже принялись замуровывать склеп камнями.

В тот же день созвали Большое Собрание кантикини. На нем присутствовала Сестра Богов и Чистый жрец господина Хатти. Большое Собрание кантикини возглавлял лабарна. На место Старшего кантикини, испросив богов, выбрали ученика Киры – Танри. Его торжественно обмыли в священном источнике, помазали жертвенным маслом и облачили в белую андули и желтую накидку Старшего кантикини. Жрецы из высшей касты ударили его по три раза варасамой и, тем самым, посвятили в главного жреца всех Богов.

3

Усталые кони наконец-то ощутили под ногами ровную широкую дорогу без ям и ухабов. Эту дорогу ни с какой другой не спутаешь. Она вела прямо в благодатный Ашшур. Вокруг расстилались зеленеющие ячменные поля. Высокие крепкие колосья волнами колыхались под набегающим ветром. Среди бескрайнего зеленого моря возвышались темные островки пальмовых рощ. На склонах холмов паслись многочисленные стада. Вскоре появились цветущие сады с ухоженными деревьями и ровные ряды виноградных посадок. Впереди весело заискрился на солнце голубой Тигр, неся чистые воды через множество стран в далекие дивные моря.

Аллунита подстегнул коня и приказал воинам затянуть песню. Всадники, несмотря на усталость, грянули сиплыми голосами. Из-за холмов показались высокие зубчатые стены Ашшура. Немного правее, у предгорий Загара гордо возвышалась уступами квадратная башня святилища Иштар и стены священного города Арбела. Аллунита протянул руки в сторону священной башни и громко воскликнул:

– Приветствую тебя владычица страны! Самая великая госпожа! Первая среди первых на небе и на земле! Повелительница всех Богов!

Ближе к Ашшуру дорога становилась людной. То справа, то слева от всадников оставались небольшие селения земледельцев: кучки низеньких глинобитных домиков с плоскими соломенными крышами, окруженные неровным каменным забором. Потянулись торговые караваны. Караванщики спешили согнать навьюченных мулов с дороги, уступая путь грозному отряду всадников. Склоняли обнаженные головы перед могучими воинами Ассирии.

Раньше Аллуниту радовался, подъезжая к Ашшуру. Как было здорово, после долгого отсутствия увидеть знакомые поля и сады, величественные храмы и шумные торжища. Его сердце всегда трепетало при виде святилища Иштар, широкого Тигра, высоких белых утесов, на которых ютился самый красивый город междуречья. Но сейчас вдруг все казалось как-то иначе, не так радостно. Что-то изменилось в его душе. Те же высокие белые стены, тот же голубой широкий Тигр, те же, манящие прохладой, финиковые рощи, но какое-то все чужое. Славный шумный город Ашшур уже не был до боли родным. Он не принадлежал ему. Что-то надломилось внутри. Куда-то в другое место тянулось сердце, ноющее от непонятной тоски.

Аллунита все время вспоминал всадников в звериных шкурах, уходящих вверх, в горы, главаря, гордо восседавшего на низеньком крутобоком коньке. Что-то узрел он в нем знакомое, родное. О чем бы Аллунита не думал, мысли сами собой возвращались к диким всадникам, и невыносимая, незнакомая, до сей поры тоска, начинала сжимать сердце.

Тысяча «Непобедимых всадников Бога Ашшура» подъехала к мощным стенам, возведенным из хорошо подогнанных глыб песчаника. Высота стен достигала сорока локтей. Через каждые сорок локтей вперед выступали массивные квадратные башни. Всадники проехали через широкие ворота, отделанные глазурованной плиткой. Стражники вытянулись в струнку, отдавая честь. Кто же не знает «Непобедимых», от которых до сих пор дрожит спесивый Вавилон. Это они навели порядок на границах государства и отбили охоту у разбойников касситов хозяйничать на торговых путях.

Копыта застучали по мостовой, мощеной кирпичом. Аллунита направил отряд к величественному дворцу правителей Ашшура. Шум и суета многолюдного города сразу окружила со всех сторон. Ашшур слыл столицей торговли. Город стоял на пересечении важных торговых путей, поэтому сюда стекалось множество караванов со всех концов земли. Здесь вечно было много народу. С раннего утра площади у ворот наполнялись шумом и криками. И только поздно вечером город затихал.

По окраинам попадались только маленькие домики мелких торговцев и ремесленников, но ближе к дворцу правителя вырастали высокие особняки знатных тамкаров3. Постоянно мешали проехать вереницы навьюченных животных, телеги, загромождавшие и без того узкие улицы. Приходилось не раз протягивать плетью по спинам погонщиков, чтобы шевелились и уступали дорогу. Рабы с бритыми черепами мешались под ногами, неся на тощих спинах мешки и корзины. Нищие калеки в лохмотьях протягивали грязные руки и жалобно молили: «Хлеба, добрый господин!». Телохранители отгоняли бродяг, стегая плетками по головам. Торговые площади у ворот не вмещали всех желающих наживы, и торг вели даже в узких улицах, где и без того двум повозкам сложно разъехаться.

Наконец пробравшись выше в город, всадники попали на широкую улицу. Здесь было свободней. Сюда стражники не пускали простой народ. Справа показалась ступенчатая квадратная башня городского храма Ашшура. К ней примыкала длинная пристройка, ведущая к берегу Тигра. Возле каменной пристани качались на волнах священные барки. Когда умирал старый год и рождался новый, из храма Ашшура торжественная процессия жрецов выносила изваяния Богов. На барках боги покидали город, чтобы совершить путешествие по священным местам и, через несколько дней, вновь вернуться в святилище.

Проехав мимо множества больших и маленьких храмов, Аллунита остановил отряд возле дворца правителя и приказал спешиться. Передал коня оруженосцу, сам направился к дворцу. Воины с большими круглыми, медными щитами, в островерхих высоких шлемах преградили дорогу. Но когда Аллунита показал золотую табличку с печатью Ашшурбалита, стражники тут же разомкнули копья с тяжелыми бронзовыми наконечниками. Аллунита пересек широкий чистый двор, мощенный большими каменными плитами, и зашагал к главному входу. Рабы омыли его сапоги и метелочками отряхнули с одежды дорожную пыль.

Вход во дворец представлял собой арку из массивных колонн. С двух сторон вход охраняли величественные колоссы быков с человеческими головами и