Я отступила на шаг и внимательно посмотрела на свое творение. Как такая ерунда может работать?

Словно прочтя мои мысли, дедушка сказал:

— Это, конечно, грубая модель, но вполне работоспособная. Измерь, на какой высоте игла, и запиши результат.

Я поставила линейку вертикально и записала, на какое деление указала иголка.

— Когда давление растет, воздух давит на поверхность шарика и сжимает воздух в банке, а соломинка и иголка поднимаются. Наоборот, если давление падает, иголка опускается. Измеряя высоту иглы несколько раз в день, ты увидишь, что повышение давления и подъем иглы обычно указывают на приближение хорошей погоды. Падение давления и уменьшение высоты иглы предсказывают дождь и ветреную погоду. Можно еще использовать банку медвежьего жира. Где-то у меня был медвежий жир, но я не уверен в его эффективности.

— Банку чего?

Наверно, я не расслышала.

— Пару лет назад Гордон Потит подарил мне банку медвежьего жира. Когда ему было девять лет, команчи похитили его прямо из Фредериксберга. Группа рейнджеров, и я в том числе, преследовали похитителей по всему Техасу. Это длинная история, я бы не хотел сейчас в нее углубляться. В конце концов мы вернули мальчика родителям, но он успел прожить у команчей несколько лет и превратился в настоящего индейца. Стал называть себя Гордон Белое перо. Он принадлежит сразу к двум народам, но не особо счастлив ни там, ни тут. Он утверждал, что шаманы научили его предсказывать погоду, наблюдая некие отклонения в состоянии медвежьего жира. Полагаю, это может быть вызвано изменением атмосферного давления.

— Фу, я предпочитаю барометр!

Мы вступили в новый век, а медвежий жир отбрасывает нас в прошлое. Я поставила свой барометр в дальний угол террасы и, чтобы никому не пришло в голову его сломать, замаскировала парочкой маминых цветочных горшков.

Следующее утро выдалось пасмурным и унылым, небо затянуло низкими рваными облаками. Я присела на ступеньки террасы понаблюдать, как обычно, за флорой и фауной. Вот что я написала: «Иголка поднимается, что означает повышение давления и ясную погоду. Очень сомнительно! В следующий раз надо будет использовать медвежий жир».

Но к большой перемене облака рассеялись, и солнышко улыбнулось с голубых небес. Барометр не соврал.

Уже объявлено, что ежегодный школьный пикник состоится в следующую пятницу. Все мы с нетерпением предвкушаем это редкостное удовольствие. Утром в четверть седьмого я проверила барометр и приуныла. Давление упало, это предвещает плохую погоду. Эх… Пошла в школу — на аквамариновом небе ни облачка. Но я все-таки предупредила мисс Харботтл, что во время пикника может пойти дождь.

Она подняла глаза к небу и вздохнула.

— Кэлпурния Тейт, откуда у тебя такие идеи?

— Из барометра, мисс Харботтл.

— Бог дал тебе глаза, чтобы смотреть на небо, а не на барометр. Кстати, у тебя с глазами все в порядке?

— Насколько я знаю, да, мисс Харботтл.

— Благодарение Богу! Иди уже, наконец, ты всех задерживаешь.

Одна из моих одноклассниц подтолкнула другую локтем, и обе захихикали. Конечно, это ненавистная Дови Медлин, самоуверенная тупица с манией величия, — ее старшая сестра была городской телефонисткой. Дови страшно из-за этого важничала, а того, дурочка, не понимала, что открыть новый вид растения, который назвали в твою честь, — покруче будет. Что, съела?!

В полдень раздался первый зловещий удар грома. Дови разинула рот от удивления, а мисс Харботтл глянула на меня так, что стало ясно: она считает меня ответственной за испорченный пикник. Какая нелепость! Но так им и надо! Я согнала с лица ухмылку и приняла подходящий к случаю скучающий вид.

Вы не поверите, Тревис тосковал по броненосцу. В свободное время он обнимал и расчесывал Банни (хоть тот и не научился приносить палку), а еще играл в амбаре с котами (он их назвал в честь знаменитых бандитов — Джесси Джеймс, Белль Старр и так далее). Но все это было не то. Чтобы подбодрить брата, я предложила сходить к миссис Холлоуэй, посмотреть новорожденных щенят. Мы прошли полмили по Локхартской дороге до покосившегося домика миссис Холлоуэй. Хозяйка в грязном переднике открыла облупившуюся дверь. Мейзи, среднего размера коричневая с белым собака, заскулила и приподнялась со своего места.

— День добрый, миссис Холлоуэй, — поздоровалась я.

— Привет, Мейзи, — сказал Тревис. — А что с ней? Ей больно?

— По щенятам своим скучает, — ответила миссис Холлоуэй. — Были, и нету.

— Куда они делись? — спросил Тревис.

Миссис Холлоуэй замялась.

— Да уж так получилось. Скорее всего, койот перепрыгнул забор, когда у Мейзи была течка. И вот вам результат — семь уродливых щенков. Слыханное ли дело? Семь! Вы таких никогда не видели, их даже раздать нельзя. Господи помилуй!

— Я одного возьму — быстро вставил Тревис.

Я испуганно посмотрела на него. Мы же папу с мамой не спросили.

— Или даже двух.

Я рассердилась не на шутку.

— Трех!

Я пхнула брата ногой.

— Миленькие вы мои, — смутилась миссис Холлоуэй, — опоздали вы. Мистер Холлоуэй устал от бесконечного лая, засунул щенков в мешок, да и отправился на реку. Минут десять как ушел.

— Не может быть!

— Бегите, может, еще догоните. Но лучше вам этого не делать, такие уж уродцы, прости господи.

Тревис рванул с места и понесся как сумасшедший. Я пробормотала «до свидания» и со всех ног бросилась за ним.

— Тревис, стой! Не надо!

Он припустил еще сильнее. Я почти догнала его, но у меня мучительно закололо в боку. Пришлось перейти на шаг, и я сразу отстала ярдов на сто. Вдалеке показался всадник на лошади. Мистер Холлоуэй. Едет обратно. Тревис что-то крикнул, чего я не расслышала. Мистер Холлоуэй покачал головой и ткнул пальцем через плечо в сторону моста. Тревис побежал туда.

Когда я поравнялась с мистером Холлоуэем, он спросил:

— Зачем вам эти полукойоты?

Я заторопилась дальше. Тревис стоял на мосту, лихорадочно всматриваясь в медленное течение реки. Надеялся уловить признаки жизни. Но ничего не было видно. Ни мешка, ни щенят, ни даже пузырей, и я была за это благодарна — для Тревиса так лучше.

— Их больше нет, — сказала я братишке.

Мы постояли на мосту еще несколько минут. Тревис не произнес ни слова. Я обняла его за плечи и повела домой. Прошло несколько месяцев, пока он снова смог заговорить об этом.