Теперь меня занимал уже другой вопрос: «Что с этим знанием делать?» Все считали, что удар был направлен на меня, но оказалось, что на Макса. А за Макса я и убить могу. Но с другой стороны, Микаэль очень сильно изменился за последние пять месяцев. Причём в лучшую сторону. За моей спиной скрипнула дверь и я обернулась. В библиотеку вошёл Микаэль.

— Тибор сказал Дейму, что ты решила посмотреть… — он остановился. — Ты догадалась, — упавшим голосом сказал он.

— Да, — я посмотрела на него, и спросила. — За что ты с нами такое сделал?

— Лана, я не тебе хотел сделать плохо, — он виновато посмотрел на меня. — Я не думал, что это настолько сильно ударит по тебе.

— Я уже поняла это, Микаэль. Ты хотел навредить Максу. Как раз это меня и беспокоит. Почему ты так его ненавидишь?

Микаэль устало присел в кресло.

— Это длиться уже не одно столетие. Максимилиану всегда везло. Родился в богатой знатной семье, получил хорошее образование. Став вампиром, быстро и легко продвигался вверх. И попав в замок, также легко стал одним из ближайших помощников Дейма. И женщины его всегда любили. Ему всегда всё давалось очень легко и просто. А потом он нашёл ещё и тебя. Найти нектэрию — это большая заслуга перед кланом. Мне же всё давалось с трудом. Я родился в Румынии, в семье бедных крестьян, и став вампиром, начинал с самых низов. Попали мы с Максов в замок в одном возрасте — когда нам было по двести лет, только я оказался здесь на сто два года раньше, чем он. И первые пятьдесят лет, я не был приближенным помощником Дейма. А он, попав в замок, практически сразу им стал, — он вздохнул. — Когда я понял, что Макс любит тебя по настоящему, что это не очередная интрижка, и увидел, как к тебе приставал тот урод в беседке, у меня в голове сразу созрел план. Понимаешь, я просто хотел сделать ему больно. Что бы он хоть раз почувствовал, каково это быть не таким везучим, как он привык.

Я внимательно слушала Микаэля и мне было его жалко. Жить с этой завистью и ненавистью более ста восьмидесяти лет, наверное, очень тяжело.

— Про тебя я не думал, признаюсь честно, — Микаэль опять бросил на меня виноватый взгляд. — И тем более я не думал, что ты лишишься сил нектэрии. Когда я понял, что натворил, мне стало только хуже. Я надеялся, что причинив Максимилиану боль, сам испытаю радость, увидев его муки, но не испытал того на что надеялся. Макс уехал, и только потом я понял по-настоящему, что натворил. Мне так жаль Лана. Я рад, что вы помирились, и ты осталась здесь. Глупо спрашивать и просить об этом, но я хочу попросить у тебя прощение. Ты меня простишь? — он с надеждой посмотрел на меня.

— Да.

— А теперь иди.

— Куда? — непонимающе спросила я.

— К Дейму. Я буду ждать его здесь, — мне показалось, что Микаэль, сказав это, расслабился. Как будто он сбросил огромную ношу с плеч.

— Зачем?

— Расскажи ему всё, — спокойно сказал Микаэль. — Если честно, я рад, что всё открылось. Я устал носить в себе это. Моя ненависть слишком далеко зашла, и я устал от неё.

— Я никому ничего не расскажу, при одном условии. Я не прошу, чтобы вы с Максом стали друзьями. Просто не вреди ему больше.

Микаэль удивленно посмотрел на меня.

— Ты серьёзно?

— Да, пусть это будет нашим маленьким секретом. Я думаю, ты уже…

Дверь открылась, и в библиотеку зашёл Яромир.

— Ну что успехи есть?

— Нет, — я улыбнулась Яромиру. — Ничего не нашла.

— Ладно, сами разберёмся. Не волнуйся за это, — он повернулся к Микаэлю, — Дейм ждёт тебя в кабинете.

— Хорошо. Сейчас буду.

Яромир вышел.

— Спасибо тебе Лана. А где я прокололся, если не секрет?

— На двадцать третьей камере. В её объектив попадает зеркало, в котором отражается входная дверь.

— Хм, я даже не обратил на неё внимания, — Микаэль вышел из библиотеки.

Я была уверена, что поступила правильно. Во-первых, хоть в клане и были другие экраны, Микаэль был очень сильным экраном, и клан нуждался в его способностях. Во-вторых, он это сделал не для того, чтобы навредить клану, это была личная месть. В-третьих, он сам понял, что совершил ошибку. И в течение пяти последних месяцев жил с угрызениями совести. Он очень изменился за это время, и я была убеждена, что он больше не причинит вреда Максу.

Вечером приехал Макс. Я с трудом дождалась пока он выйдет от Дейма.

— Удалось что-нибудь выяснить? — нетерпеливо спросила я.

— Мы ничего выяснять не стали, а просто убрали запущенные кланом Лиги спутники, — Макс улыбнулся. — У спутника южноамериканского клана Фарса внезапно отказало оборудование. И теперь он будет просто болтаться на орбите Земли, как очень дорогая консервная банка. Какая жалость! — он состроил гримасу жалости. — А спутник Лигров внезапно потерял управление и упал в Индийский океан. Наверное, виновата вспышка на солнце, — Макс с показным сочувствием посмотрел на меня.

— А они не догадаются? Две поломки за один день, ведь это подозрительно!

— Мы как раз и надеемся, что они догадаются, — Макс приподнял бровь и с вызовом посмотрел на меня. — Мы хотим посмотреть, что они теперь будут делать. Они поймут, что теперь мы знаем, каким образом они активируют вирусы, и поймут, что теперь они не смогут запустить на орбиту ни один спутник.

— По-моему, это глупо, — произнесла я. — Макс, и я совсем не уверена в своей правоте. Ведь есть и другие способы активировать вирусы. Например, с помощью звука. Ведь мы, люди, не слышим звук ниже двадцати герц, а он очень опасен для нашего организма. Или ты, например, знаешь, что звук издаваемый китом распространяется на расстояние до восьмисот пятидесяти километров? Может спутники здесь и ни при чём.

— Возможно, Лана, — Макс задумался. — Тем более следовало убрать их спутники с орбиты Земли. Понимаешь, у кланов Лиги только три основных прибыльных бизнеса — продажа оружия, наркотиков и производство лекарств. Подумай сама — как удобно сначала заразить половину мира, а потом с ангельским выражением лица предлагать всем лекарства! Фармацевтическая промышленность приносит самый большой доход в мире. Наркотики и оружие по сравнению с этим бизнесом — ерунда. И если ты оказалась права, мы сразу узнаем об этом. Если мы лишим кланы Лиги этого источника доходов, они начнут предпринимать какие-то действия, и мы уже точно будем знать, что ты оказалась права, а если никаких действий не последует, будем рассматривать новые версии. Они должны понять, что теперь мы можем разгадать любой их план. Последние восемьдесят пять лет они чувствовали себя хозяевами. Теперь ситуация меняется. Пойми, — Макс серьёзно посмотрел на меня, — когда кто-то чего-то боится, он начинает совершать ошибки. Нам это будет только на руку.

— Может ты и прав. Но, Макс, бывают и другие ситуации — когда тот, кого загнали в угол, начинает ожесточённо сопротивляться. Когда ему уже нечего терять, это самое страшное. Лигры ведь могут создать и маленький прибор и ездить с ним по миру…