удивил нас необычной оживленностью. И прежде всего — колонной грузовиков с красноармейцами в касках, с винтовками в руках. Причем лица у всех какие-то сосредоточенные, строгие. И едут непривычно молча, без песен. Как-то тревожно стало. Но прошла эта колонна, улеглась поднятая машинами пыль. Мы зашагали дальше. Навстречу попадались только повозки, или, как их здесь называли, фурманки, с местными жителями.

— Ну, на базар тронулись, — заметил один из нас.

Среди повозок, двигаясь еле-еле, не имея возможности обогнать их, урчала мотором трехтонка. На подножке, держась за полуоткрытую дверцу, стоял военный в зеленой пограничной фуражке.

Мы поравнялись с машиной. Командир, а мы разглядели три кубика на его петлицах, посмотрел в нашу сторону и вдруг хриплым голосом крикнул:

— Стой! Откуда? Из школы? Кру-гом! Бегом в расположение школы! Приказываю… немедленно кругом!

В выражении лица и в интонациях его голоса было что-то такое, что не позволяло допустить и тени сомнения в необходимости беспрекословного выполнения приказа.

Вбежав в расположение школы, мы, к немалому удивлению, увидели наших товарищей стоящими в строю. Только-только успели занять свои места, как из двери здания вышел тот самый старший лейтенант, который вернул нас.

_ Товарищи курсанты… — голос его осекся, он закашлялся, но уже через мгновение продолжил: — Товарищи курсанты. Сегодня в три часа немецко-фашистская Германия напала на нашу страну. На границе идут бои. Жестокие бои.

Война… Как война? Почему? Ведь договор же… Как же теперь? Нет, этого не может быть. Это какая-то провокация! Ну, прорвался кто-то через границу — чего не бывало… Отбросят наши ребята. Части Красной Армии подойдут. Вон утром через мост сколько машин с пехотой прошло — с десяток или больше… Нет, не может быть… Война… Что же сейчас в Перемышле? На нашей заставе? Ведь там мост через Сан. Что там? Как мои товарищи? Ведь я мог быть там, с ними…

«Беспримерны мужество и героизм, которые проявили в этих неравных боях советские пограничники. О том, как они сражались в первые часы войны, можно судить хотя бы по действиям 9-й заставы 92-го отряда. На рассвете ударный отряд противника атаковал пограничные наряды этой заставы, находившиеся у моста через реку Сан в районе Радымно (18 километров севернее Перемышля), и, захватив мост, окружил их. Личный состав заставы в количестве 40 человек под командованием начальника заставы лейтенанта Н. С. Слюсарева в результате рукопашной схватки отбросил врага с советской территории и занял мост. Затем мост вновь был атакован разведывательным отрядом одной из пехотных дивизий 52-го армейского корпуса 17-й немецкой армии при поддержке 10 танков. Пограничная застава отразила первую атаку пехоты, но была целиком уничтожена прорвавшимися через мост танками»[1].

Такова судьба моей заставы. И если бы не учеба, я был бы там, среди своих ребят, которые первыми приняли бой за нашу землю. Никого из них не осталось в живых, поэтому некому рассказать о тех страшных утренних часах на берегу Сана 22 июня 1941 года. Почти не оказалось и документов, по которым можно было бы восстановить цепь событий: некогда было писать донесения о боях, некому было их передавать. Уже после войны, считая своим долгом хоть что-то узнать и рассказать об участи моей 9-й погранзаставы, я разыскал скупые документальные свидетельства того трагического момента начала военных действий в районе Перемышля.

В дни, предшествующие началу военных действий, за Саном продолжалась концентрация немецких войск. Агрессивность и наглость гитлеровцев росли с каждым днем: самолеты ежедневно безнаказанно нарушали воздушную границу. Стрелять же по самолетам категорически запрещалось.

В апреле кульминационным моментом на участке нашего 92-го отряда была переброска шестнадцати человек в красноармейской форме из диверсионной дивизии «Бранденбург» для наблюдения за строительством оборонительных укреплений. Эта группа была обнаружена и оказала отчаянное вооруженное сопротивление. Дело закончилось тем, что одиннадцать диверсантов были убиты, пятеро задержаны.

11 июня погранотряд 14-й городской заставы в Перемышле обнаружил телефонный кабель, проложенный под водой через Сан.

В ночь на 20 июня пробравшаяся через границу группа диверсантов из двенадцати человек, вооруженных автоматами, пистолетами и гранатами, снабженных взрывчаткой и авиаполотнищами, была задержана. На допросе диверсанты показали, что 22 июня фашистская Германия нападет на СССР.

Вечером 21 июня точно по расписанию от станции Перемышль отошел на запад поезд с горючим и строевым лесом. Дежурный по городской погранкомендатуре старший политрук Тарасенков позвонил на левобережную часть станции и спросил, почему нет встречного поезда из Германии. Ему ответили: «Ждите утром!» А утром 22 июня 1941 года, около четырех часов, немецкие войска внезапно открыли сильный артиллерийский огонь одновременно по участкам 2, 3 и 4-й комендатур, штабу отряда и дорогам, ведущим в наш тыл. В первые же минуты была нарушена связь со штабом войск и комендатурами. После артподготовки немцы перешли в наступление. Основные силы они сосредоточили у железнодорожного моста. Туда был направлен с пятью пограничниками заместитель начальника Перемышльской заставы лейтенант Петр Нечаев.

Для захвата моста фашисты бросили свыше роты. Наши пограничники не стреляли — ждали, пока враг достигнет середины моста и передние ряды переступят красную черту, обозначавшую границу. Лишь после этого Нечаев приказал открыть огонь. Восемь атак предприняли гитлеровцы до полудня и каждый раз откатывались с большими потерями. Потерпев неудачу в лобовых атаках, командование противника бросило в обход группы Нечаева несколько отрядов автоматчиков на резиновых лодках. Одновременно последовали новые прорывы через границу на мосту. К тому времени, когда противнику наконец удалось форсировать Сан, на мосту был в живых только лейтенант Нечаев. Гитлеровцы окружили раненого лейтенанта, надеясь захватить его живым.

Нечаев выхватил гранату. Грохнул взрыв. Рядом с лейтенантом упали несколько фашистских солдат и офицеров.

Из донесения начальника погранвойск Украинского округа:

«…г. Львов. 22 июня 1941 г.

…По участку Перемышльского погранотряда. В 9.35 бомбардировка Перемышля продолжается. Связь со штабом корпуса потеряна. Все части на основании якобы приказа комадования корпуса отошли за Перемышль. Немцы заняли Дуньковице, Неновичи…»

Вот, пожалуй, и все, что мне удалось найти о родной «девятке» среди официальных документов и воспоминаний.

Хотя нет, есть еще один любопытный материал. В книге замечательного советского военачальника, командующего фронтом Маршала Советского Союза Ивана Христофоровича Баграмяна «Мои воспоминания», выпущенной в 1979 году ереванским издательством «Айастан», я обнаружил следующее:

«Мужественно дрались пограничники Перемышльского отряда, которым командовал подполковник Я. И. Тарутин… К нам в плен попал немецкий фельдфебель, который участвовал в атаках на 9-ю пограничную заставу лейтенанта Н. С. Слюсарева. На участке этой заставы находился мост через реку Сан (восточнее Радымно). Показания гитлеровца были записаны