– Давно это с ней?

– Не знаю, я пришла, а она лежит…

– Это твоя мама?

– Нет, я вообще первый раз…

– Давай-ка положим ее на диван! Леня, помоги!

Молоденький парнишка, тоже в белом халате, помог намперенести хозяйку квартиры на диван. Врачиха сделала ей укол, и через несколькоминут женщина открыла глаза.

– Что такое? – слабым голосом спросила она. –Вы кто?

– Я врач «Скорой помощи»! Вам полегче?

– Голова очень болит. Но как вы сюда попали?

– Нас вот эта девочка вызвала.

– Какая девочка? Ты? А кто ты?

– Я Ася Монахова, я пришла на урок… а вы лежите…

– Ася Монахова! Пойди на кухню и принеси чашку горячегочаю, сладкого! – распорядилась врачиха.

Я побежала на кухню. Легко сказать – принеси чаю! Откуда язнаю, где тут чай… Но кухня была в таком образцовом порядке, какого я никогдаеще не видела. На узкой полке стоял длиннющий ряд красивых баночек с надписями.Ага, вот сахар, а вот чай! Через несколько минут я отнесла в комнату стакангорячего сладкого чаю.

– Молодец! – сказала врачиха. – Вот, выпейте,Татьяна Мироновна.

– Я не люблю сладкий чай.

– Это не чай, это лекарство! Вам это необходимо!Давайте, я вам помогу сесть поудобнее!

Она ловко подтолкнула подушку под спину Татьяны Мироновны.

– Вот, а теперь пейте!

Татьяна Мироновна взяла стакан и отхлебнула чаю.

– А вы правы, хорошо… Хоть и сладко, – улыбнуласьона.

– Ну что ж, мы с вами обо всем договорились, на ночьвыпейте ношпу с валокордином, а утром вызовите своего врача. Будьте здоровы, амне пора! Где тут можно помыть руки?

Через несколько минут она ушла. Мы остались вдвоем.

– Девочка, как ты сюда попала? – слабым голосомспросила Татьяна Мироновна.

– Я пришла к вам на урок…

– Ах да, ты же внучка Потоцкого… я совсем забыла…бедненькая, ты, наверное, очень испугалась?

– Вообще-то да.

– Ты посидишь немножко со мной? Мне как-то боязно…Скоро муж должен прийти, тогда…

– Конечно, не беспокойтесь! Может, вам еще чаю налить?

– Пожалуй. Только сахару поменьше…

Я побежала на кухню за чаем, а когда вернулась, заметила,что на бледном лице Татьяны Мироновны проступила краска.

– У вас уже совсем другой вид! Вы не такая бледная…

– Асенька, а как же ты вошла в квартиру?

– Дверь была открыта!

– Как?

– Я звонила, звонила, даже к соседям сунулась, но тамтоже никто не открыл… А потом кошка замяукала, я до двери дотронулась, а онаоказалась открытой.

– Странно…

– Татьяна Мироновна, а вы ничего не помните? Я вотсмотрю, ящик у письменного стола открыт и, похоже, там кто-то рылся.

– Ящик? – встрепенулась она. – Ася, помогимне встать!

– Татьяна Мироновна, вам нельзя!

– Ерунда, мне уже лучше! Прошу тебя, дай мне руку!

Я помогла ей встать, и, опираясь на мое плечо, она добреладо стола и буквально рухнула в кресло.

– Сейчас я посмотрю… Сейчас, минуточку… – бормоталаона. – Действительно, ящик открыт… Так, это здесь, это на месте… Странно!Ничего не пропало…

– А что могло пропасть?

– Не знаю. Ключи от лаборатории мужа здесь… деньги наместе, документы тоже, ничего не пропало. Это какая-то случайность… Ох, головакружится… Пожалуй, мне лучше лечь…

Я помогла ей снова дойти до дивана.

– Вы никому дверь не открывали?

– Кажется, нет… Хотя постой… Вроде был звонок, яподумала, это новая ученица пришла… то есть ты…

– И что дальше?

– Кажется, я пошла открывать.

– И открыли?

– Не помню.

– У вас такие обмороки уже случались?

– Никогда!

– Мне одно непонятно, если вы пошли открывать и вамстало плохо, почему вы упали в комнате, да еще дверь в комнату, когда я пришла,была закрыта.

– В самом деле? Действительно странно. Но, с другойстороны… ящик открыт… но ничего не тронули, даже денег… Знаешь, детка, поди вбольшую комнату и погляди, все ли там в порядке.

– Но я ведь не знаю, как там было.

– Нет, ты просто погляди, не открыт ли шкаф, ну,словом, сама понимаешь.

Я пошла в большую комнату, но там все было в образцовомпорядке. Я вернулась к Татьяне Мироновне.

– Там ничего не тронуто! Татьяна Мироновна, а вы самине могли открыть ящик до того, как в дверь позвонили?

– Не помню, но, впрочем, могла… А знаешь что, я думаю,все это ерунда. Наверное, я сама, когда пришла, не закрыла дверь, а потом мнестало плохо, вот и все.

– Думаете?

– А что остается? – улыбнулась она. – Еслиэто были воры, то они ничего не взяли и ушли? Согласись, это странно.

– Почему? Они вполне могли войти и, увидев вас вобмороке, испугаться. А вдруг вы умерли?

– С чего мы с тобой взяли, что тут кто-то был?

– Дверь была не заперта! Неужели вы совсем не помните,открыли вы ее или нет?

– Совсем не помню, значит, скорее всего не открывала.

– Но звонок слышали?

– Да, но, возможно, это был уже твой звонок и мне вдругстало дурно. Знаешь, девочка, у меня к тебе просьба.

– Какая?

– Скоро должен прийти мой муж. Я не хочу его пугать. Мыскажем ему, что я просто чем-то отравилась и мне стало нехорошо во время урока.Договорились?

– Да.

– Я понимаю, нехорошо учить детей врать, но это будетложь во спасение. Он и так постоянно нервничает, зачем ему еще эта таинственнаяистория, которая скорее всего объяснится как-нибудь очень прозаично. Тысогласна со мной?

– Да, согласна. Татьяна Мироновна, тогда и у меня к вамбудет просьба.

– Пожалуйста!

– Я своим родителям тоже ничего про это не скажу! Какбудто мы провели с вами урок! А то они мне не поверят!

– Нет, так не годится! Мне ведь они платят за уроки, ине так уж мало! Нет, я просто позвоню твоему папе и скажу, что, к сожалению,первый урок не состоялся по болезни. Жалко. Ты мне нравишься.

– Вы мне тоже! – призналась я.