Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Чему быть, того не миновать. Не мне тягаться с Костей, не мне!» – подумал он, глядя, как кровь девушки стекает по трубке в бокал, и получил одобрительный кивок Тиктака.
Иголка вошла в вену жертве, и по трубке потекла густая тёмная кровь. Её запах разлился в воздухе, и невероятный голод просто захлестнул присутствующих. Девушка беззвучно закричала и начала барахтаться. Тиктак впился взглядом в её глаза, наслаждаясь страхом жертвы, как дорогим вином. Волны боли и отчаяния, что исходили от неё, раздразнили аппетит вампиров, заставив вытянуться клыки и налиться силой мускулы в ожидании свежей крови. Неожиданно девушка смогла дёрнуться так, что вырвала из вены иголку.
- Витя! – мыслекрик Тиктака ударил по ушам почти на физическом уровне, и Витя тут же утихомирил жертву прямым ударом в живот. Девушка замолчала, а Кешка, пользуясь суетой, успел обдумать своё решение. И оно ему понравилось.
Первый бокал Витя принёс хозяину, подобострастно улыбаясь и заглядывая в глаза. За это второй достался ему самому. Потом Тиктак велел налить Юре, хоть тот и был младше всех по возрасту и по статусу. И только потом кивнул Иннокентию: «Ешь!».
Медленно, тщательно контролируя мысли, чтобы никто не догадался помешать, вампир вышел из-за стола и подошёл к девушке. Её боль не была для него сладкой, как это было всегда с жертвами. Она жгла душу, как жгли ноги угли костра, на котором сгорела Мария. Воспоминания всколыхнули страх и отчаяние, к которым Кешка не был готов.
«Прости!»
Повинуясь непонятному порыву, вампир, прежде чем прокусить шею перепуганной до полусмерти девушки, сначала её поцеловал. Нежно, словно невесту. А потом сделал то, что решил.
Короткий и мощный удар Тиктака в челюсть впечатал Иннокентия в потолок, но упырь тут же вернулся на пол и, не заморачиваясь с приёмами, отбросил врага пинком к противоположной стене. Следующий пинок достался внуку, хоть агрессию он и не проявлял. А вот бросившемуся на подмогу начальству Юре хватило взгляда и покачивания головой. Помощник дежурного предпочёл не вмешиваться.
- Какого чёрта?! – прошипёл Тиктак. Иннокентий оттолкнул стол с привязанной пленницей подальше в угол и негромко ответил:
- Такого. Она уже вампир и будет жить. Прими это как данность, Костя.
- Нет! Она ещё человек! Она не успеет! Мы не дадим! – влез в перепалку врач, но осёкся под насмешливым взглядом деда.
- А ты, малыш, сначала меня сдвинь и не лишись рук. Вырву же!
- Юра! Мать твою, – закричал Тиктак на помдежа, - выруби этого старого дурака, и можешь сожрать девчонку целиком!
- Я это… Кстантин Гнадич, старшего товарища того… не смогу ударить.
- Тряпка! – выдохнул Тиктак и бросился вперёд, потом резко упал и попытался схватить Кешку за ноги. Но тот отпрыгнул, а потом несколькими ударами по ушам оглушил противника и отшвырнул на стол.
- Дед! Ты же долго не продержишься на этой крови! Максимум ещё минут пятнадцать, и всё, и амба! – Виктор Иванович нерешительно топтался на месте, слишком хорошо зная, чем грозит излишнее рвение в отношении родственника. Иннокентий бесшабашно засмеялся и плюнул на пол чёрной кровью.
- А мне хватит! Девчонка уже вампир, а там поглядим.
Тиктак витиевато выматерился и кое-как выбрался из под обломков стола, который разлетелся в щепки от его неудачного приземления. Потом окинул мутным взглядом разгромленный зал и задумчиво протянул:
- Так, так, так… Кеша, бери подругу на руки и иди обратно в палату. Всё равно же туда запрём, пока будем совещаться. А так хоть и мы целее, и ты. А там, глядишь, что нибудь и придумаем.
Иннокентий молча кивнул.
- Чёрт с тобой, Костя, согласен. До палаты перемирие, а там как получится.
- Договорились. Но из Совета я тебя исключаю!
- Плевать! – бросил через плечо Кешка, уже отвязывая пленницу от стола. Юрий и Виктор Иванович старались лишний раз не напоминать о своём присутствии, не зная, как себя вести в столь непростой ситуации. Видя их растерянность, Иннокентий криво ухмыльнулся и бережно поднял на руки стонущую пленницу.
Потом кивнул Юре и ехидно распорядился:
- Ну, не тупи, веди в кутузку, друг!
Юра растерянно потопал вперёд, а Тиктак пошёл на несколько шагов позади, контролируя каждое движение пленника. Виктор Иванович остался бродить в разгромленном зале, горестно качая головой и бесцельно перекладывая обломки с места на место.
- Курева оставьте! – показательно хамски распорядился Кеша, когда зашёл в подвальную подсобку, оборудованную под камеру. Юра бросил взгляд на шефа, тот благосклонно кивнул, и на убогие нары легли початая пачка сигарет и зажигалка.
- Спасибо! А теперь проваливайте! У меня приёмные часы закончились.
Когда Юра и Тиктак ушли, Иннокентий бережно опустил затихшую девушку на нары, закурил, медленно сполз по стене и внимательно осмотрел помещение. Скорее всего, это было старое овощехранилище, наскоро приспособленное под камеру. Пол и потолок из железобетонных плит не оставляли даже малейшей надежды на подкопы, как и три блочные стены. А вот четвёртая, со входной дверью, была выложена из старого красного кирпича.
- Эй, сосед! Угости сигареткой! – раздалось из вентиляционного отверстия под потолком. Кешка удивлённо встал, подошёл к стене и стал нюхать воздух, раздувая ноздри, как животное.
- Тебе прикурить? – осторожно поинтересовался он и встал на краешек нар. Потом взялся рукой за решётку вентиляции и не напрягаясь вырвал её из стены. Из образовавшегося неглубокого тоннеля на него смотрел Кирилл.
- Ты? – ошеломлённо спросил он у Иннокентия.
- Я. Тебе сигарету прикурить? Или так подать?
- Чёрт, почему ты живой? Я же тебя убил! – Кирилл жадно всматривался в собеседника, отказываясь верить глазам. Он несколько раз зажмурился и потряс головой, но Иннокентий никуда не исчез, а только устало
