Мы бы поимели ее. Прямо там, в лифте поимели бы, честное слово. Ибо ее испуг лишь сильнее возбуждал нас, лишь побуждал действовать больше, глубже, дальше, сжимать и сдавливать сильнее, быстрее натирать все ее чувствительные зоны… но нам помешали! Дава! Будь он не ладен – партнер по дочерней компании.

Сука, проблемы-то мы решили на раз-два, а вот Зайчик наш уже сделал ножки домой. Кажется, вчера мы соскучились по ней одновременно.

Мы пили вискарь, парились в сауне, и никак не могли унять наши зудящие тела. Мой член просто отказывался опадать. Не получивший свое в лифте, он колом топорщился под полотенцем, и у Макса я наблюдал точно такое же явление.

– Вам бы баб, пацаны, – задумчиво прокомментировал это все Дава.

– Блондинку! – хмыкнули мы оба, одновременно.

– Понял, щас организую, – ухмыльнулся лысый Дава в свою окладистую бороду.

Девушки не заставили себя ждать. Их было трое. Блондинки. Пышечка, сисястая, и мелкая, как Милашка. Наш взгляд зафиксировался на ней.

– Понял. – кивнул Дава, подмигивая мелкой. – Ты, останься, остальные – кыш! По очереди будете?

Мы с Максом переглянулись и поняли снова друг друга без слов.

– Сами разберемся! – рыкнул Макс на лысого, схватил блонди за запястье, да поволок ее в номер.

Мы часто делили шл*х на двоих, для нас это не впервой. Вот и вчера, если закрыть лицо мелкой ее же волосами, то можно запросто нафантазировать Милашку вместо нее. В общем, снимали мы «гипс» с наших стояков с помощью девы, драли и в хвост и в гриву. Как она жива после нас осталась – загадка! Зато Зайчик не пострадал от действий двух, как оказалось озабоченных боссов. Тем более, у меня на нее другие планы! Я хочу поиметь ее не только в физическом плане, но и эмоциональном. Привязать к себе, и бросить! О, да! И Макс, вечно капающий на нее слюной в мои планы не входит!

Утром мы все сделали вид, что вчера в лифте ничего не произошло. Я даже про туфли не вспомнил, а вот Милашка, кажется, помнила все. Честная, типа. До зубного скрежета честная. И чистая какая-то. Особенно на контрасте с ночной шлюшенцией. Вечером она отпросилась у меня пораньше. Я отпустил – знал, что у нас прием, так что пусть почистит перышки, девочка, пусть намарафетится для меня.

И вот сейчас, глядя на нее в этом коротком дешевом платье, я челюсть свою подобрать не могу. Это же надо, как некоторые бабы даже в шлюхинских тряпках умудряются выглядеть как невинные ангелы. Милашка – точно ангел, хорошо претворяющаяся тварь в обличие ангела, я хотел сказать. Точеная фигура, ноги от ушей. Еще и колготки не напялила, чтобы я уж точно затащил ее сегодня в подсобку и повторил все то, что вытворял со вчерашней проституткой. Конечно, Милашка хочет залезть в мои штаны, а потом перелезть прямиком мне на шею. А вот хер ей! Мой огромный такой, венами перевитый. Прямо в ротик ее пухлый!

Макияж неброский нанесла, но, с-ка такой эффектный! Глазки свои лисьи подвела, помаду на пухлые губы, духи… черт, да я ее сейчас сожру, вот до чего эти бабы довести могут! Оглядываюсь по сторонам. Обалдеть! Не я один впечатлен нашей маленькой секретаршей. У Макса челюсть в районе пола. Он материться почем зря. Потому что Милашка, ну правда переборщила с длиной платья и голыми ногами.

А еще на нее пялится Дава. Аж слюни с бороды капают. Хер тебе, Дава! Не по твою корзину та ягодка зреет!

* * *

Макс

– Поставки сократить нужно, тот регион – жопа. Огромная и жирная жопа!

А? Что? Ловлю себя на том, что внимательно рассматриваю ладненькую задницу своей секретарши, обтянутую пояском, гордо именуемом «платье». Она разговаривает с девушками-сотрудницами наших «дочек», переминается с ноги на ногу, а мы с Ромкой ни челюсти подобрать, ни взглядов отвезти не можем.

Вот и какого хера так одеваться?! Не зря я ее обматерил. Думать будет в следующий раз своей прихорошенькой головенкой.

– Хорошая жопа! – вдруг слышу сальный голос Давы. – Твоя, Ром?

Давид Григорян, наш партнер по дочерним предприятиям нагло пялится на Милашку. Вот-вот и бугор его оттопырится не хуже нашего.

– Моя. – напрягается Рома.

Голос у него при этом металлический, звенящий, собственнический.

Какого хера твоя, а Ром?

– Челюсть подбери свою! – бью Даву по плечу и встаю так, чтобы закрыть девушку от наглого раздевающего взгляда лысого.

С-чка, специально так вырядилась, чтобы уж наверняка мужика подцепить на сегодняшний вечер! Злюсь на нее, но готов убить Даву. Глаза повыковыривать, чтобы не ощупывал ее зенками своими. И врезать Роме тоже, готов.

– Че и ты запал? – ухмыляется Дава, сверкая своей лысиной, – Не мудрено. Вроде мелкая, но жопа и сиськи на месте. Не Памела, но…

– Заткнись! – рычу я, сжимая кулаки до побеления костяшек пальцев.

– Если твоя, Макс, какого хера позволяешь своей бабе в таком ходить? – бьет по самому больному Дава, – Ее тут, на фуршете, уже каждый первый мужик мысленно раздел и раком поимел!

Он его слов скрепят мои челюсти. Не в моей натуре сдерживать свои эмоции. Это Ромка у нас все в себе, вечно замороженный, мне же втащить по мерзкой роже – раз плюнуть. Но, блин!!! Мы не на районе сейчас находимся, чтобы спорить за бабу мать ее, кулаками. Мы на официальном приеме сейчас! Ну, Милаха, с-чка ты гребанная, ну держись!

* * *

Не внял Дава моим внушениям. Трется около Милахи, г*ндон лысый! Флиртовать пытается. Меня просто раздирает от бешенства! Она испуганно косится на него, а тот раздухарился от ее вида сладкого, почти невинного. Плечи расправил, грудь колесом выпятил, руки в карманы засунул, небось уже хер свой восставший теребонькает втихаря. Думает, куда бы ее нагнуть, да и отыметь по-быстрому.

А ты Милаха не смотри так на нас затравленно. Сама, дура, виновата! Нехер было такую тряпку на себя цеплять, что даже звезду твою прикрыть не может!

Треск. Смотрю, а бокал-то в руке Ромки лопнул! Не выдержал парень зрелища, как Дава к его секретарше подкатывает. Кровищи море блин. Как будто не стеклом порезался, а мечом каким. Уперся в медпункт под охи-вздохи и белы рученьки наших сотрудниц.

Дава тем временем уже Милаху за руки хватает. За булочки так и норовит ущипнуть. Она же беспомощно озирается по сторонам. Все! Баста! Достаточно ее повоспитывал. Пора уже вмешаться в ситуацию! Швыряю бокал с вискарем на стол, иду в их сторону.

– Съ*бал отсюда! – рычу на Даву.