и отсчитайте десять процентов. И постарайтесь учесть размер и качество кристаллов. Если заподозрю обман, сам займусь высчитыванием процентов, а я считаю плохо, могу сильно завысить свою долю.

Все это время парень кивал головой, словно китайский болванчик.

— Я сейчас все сделаю! — крикнул он. — Не стреляйте, у меня нет оружия!

Я кивнул Олегу чтобы был начеку, едва шевелюра парня исчезла. Мало ли что придет пацану в его лохматую голову.

Парнишка копался долго, но минут через пять вновь показался в проеме двери и неуклюже спрыгнул на снег.

— Странно, он не может быть один, — шепнул мне Олег.

— Будь на чеку, — так же тихо ответил я и пошел полукругом к парню.

Вездеход был небольшой всего по два окна с каждой стороны и, как назло, все наглухо тонированные. Я постарался заглянуть внутрь, но в черных поверхностях стекол виднелось только мое отражение.

С другой стороны наклонившегося вездехода дверца оказалась распахнутой.

Черт! Я обошел машину вокруг, но никого не было. Если тут кто-то и был, он как сквозь землю провалился.

— Олег! Тут похоже есть кто-то еще, но я его не вижу!

— Черт! — крикнул мой товарищ. — Неужели невидимка?

— Будь внимателен! — крикнул я в ответ.

Я подскочил к парнишке. Тот стоял на снегу и трясся, словно осиновая ветка.

— Кто был с тобой⁉ — максимально жестко спросил я.

— Один я, — пробормотал парень явную ложь.

— Не ври мне!

Я поднес ладонь к его лицу. Парень скосил глаза на сиреневые разряды и слегка отпрянул.

— Если я захочу, ту будешь думать до конца жизни, что ты курочка, клюющая зернышки, — пригрозил я, хоть и понимал, что не сделаю такого.

Могу, наверное, но не стану мучить этого пацана. Он в конце концов только перевозчик. Или нет?

— Как тебя зовут?

— Андрей, — все еще трясясь, ответил пацан.

— А фамилия как?

Парень замялся.

— Сми…Сметанин, — произнес он.

— Черт! Ты из семьи что ли?

Я разговаривал с ним, а сам внимательно осматривался. Олег делал то же самое.

— Я… да… Сын старшей дочери Алёны Андреевны.

— Все-таки Смирнов, а не Сметанин? — усмехнулся я.

Парнишка кивнул.

— Внук, значит, — снова усмехнулся я. — Отлично! Тогда сможешь сам передать послание. Лично. Запомнил, что говорить? От страха ничего не перепутаешь?

Парнишка одновременно закивал и завертел головой. Вот и пойми его на что он ответил да, а на что нет.

Я ждал, что второй хоть как-то проявит себя, но этот чертов невидимка никак не хотел показываться. Может сбежал?

Я высматривал следы. Ведь должен он их оставлять. Не по воздуху же он передвигается. Но следов не было видно. Снег был очень плотный, укатанный гусеницами вездеходов и снегоходов, так что он мог просто не проминаться под весом человека.

Был один способ вывести его на чистую воду, но для этого нужно было чтобы Олег оказался либо вне зоны опасности, либо залез на снегоход. Но как ему это сказать, чтобы не выдать своих намерений? Ведь пойми, что нужно, невидимка может поступить так же.

Если пустить сеть тонких разрядов по поверхности, то всех кроме меня самого начнет «трясти». Не думаю, что невидимка сможет сопротивляться этому. Либо отрубится и проявится, либо просто потеряет концентрацию и тоже не сможет использовать дар. Но все это лишь допущения. А время неумолимо бежало, и нужно было что-то делать.

Я постарался одними глазами показать Олегу что нужно делать, но он меня не понял. Черт, если долго ждать, может быть уже поздно. Была ни была, если что Олега откачаю. Не стану использовать полную силу.

Я почувствовал, как энергия сосредотачивается в моей ладони. Разряды заискрились и заметались вокруг пальцев. Я повернул ладонь вниз и начал приседать, чтобы коснуться рукой земли. И тут же почувствовал лед стали у себя на подбородке.

— Не слишком ли ты много на себя берешь, щенок? — прозвучало у самого уха.

Глава 4

Ага! А вот и наш невидимый проявился.

Интересно, физика моего дара точно такая же, как у электричества? По стали разряд пройдет? Или сиреневые молнии имеют какую-нибудь дивную избирательность? Может только по меди передаются? Я ведь не разбирался с этой частью своего дара.

Мысли пронеслись в голове в один миг.

А может даже быстрее. Потому что, едва лезвие коснулось моей кожи и в ухе зазвучал голос, я развернул ладонь вверх.

Будь ты сколь угодно невидимый, но подойдя ко мне достаточно близко не сможешь контролировать то, что внизу. Особенно, если вытянул шею чтобы наговаривать мне в ухо какие-то гадости.

Все плохие парни любят поговорить прежде, чем что-то сделать. Может их этому на курсах какие-нибудь лайф-коачи учат. Как любил говорить один мой знакомый: умеешь делать — делай, не умеешь — иди учить, не можешь учить — становись лайф-коачем. Ну в общем вы поняли его отношение к таким людям.

Невидимый студент неудачных учителей взвыл и вернулся в наш осязаемый мир, едва молния, выпущенная мной в направлении его потенциального присутствия, достигла цели. Надо сказать, весьма удачно достигла.

Мужик среднего возраста в теплой куртке, но узких штанах запрыгал на месте и истошно заорал, схватившись за причинное место. Это хорошо, что в школе Смирновых я научился контролировать силу разряда. Не умел бы, сейчас картина была бы совсем другой. А так… Считай, что ему к помидорам провода от аккумулятора прицепили. Меня аж самого передернуло от такого сравнения.

Я видел, как скривился внучок княгини, глядя на своего попутчика. Даже Олег, всегда спокойный и непробиваемый, поджал губы.

Смотреть на эту дикую пляску я больше не мог. Я не садист. Так что поднял руку и отправил короткий разряд в висок танцору. Да уж, конкретно этому мешать уже ничего не будет.

Мужик смешно подпрыгнул и упал без сознания.

— Ты его убил! — выкрикнул молодой.

— Просто вырубил на время, не переживай. Сон — лучшее лекарство. А этому сейчас не помешало бы немного восстановиться.

Олег хмыкнул за моей спиной.

— Хватит тянуть. Давай сюда кристаллы! — я подошел к пацану и забрал сумку, что он вытащил из вездехода.

— Вы же говорили десять процентов⁉ — воскликнул он, когда я забрал всё и направился к снегоходу.

— Десять процентов — это добровольный взнос за проезд по моим землям. Сопротивление и покушение на мою жизнь или жизнь моих людей, автоматически означает полную конфискацию.

— А как же я? — не унимался парнишка.

— До колонии километров десять дойдешь. И этому помоги доковылять, — я указал в сторону, лежащего на снегу «танцора». — Уверен, вас заметят раньше и пришлют помощь. Не пропадете. А бабке своей передай, что я сказал. И про добровольную уплату добавь. Иначе количество ее людей постоянно будет сокращаться. Я бы не хотел этого делать.

Я дошел до снегохода и уселся в седло. Сумку с кристаллами закрепил перед собой.

Олег проводил меня взглядом, прикрывая. Мало ли что задумает пацан. Но тот стоял столбом: растерянный и уничтоженный. Еще бы! Он потерял все добытые колонией кристаллы. А это много. Очень много для одного человека.

— Поехали! — крикнул я Олегу.

Мой товарищ попятился к своему снегоходу, все еще не выпуская из виду ни пацана, ни невидимку. Все верно, Олег отвечал за безопасность. И то, что он проглядел невидимку, как бы это смешно не звучало, давило на него. Но я не собирался усугублять его переживания. Уверен, он и сам сделает нужные выводы.

На базу мы вернулись довольные и веселые.

Едва загнали снегоходы в ангар, я соскочил со своего и воздел руки вверх, крепко зажав в одной из низ сумку с кристаллами.

— Мы сделали это! Вау!

Эмоции перли из меня. Не то что я всегда был таким, но сейчас другой момент. Сейчас можно и порадоваться.

— Робин Гуд снова в деле! А имя князя Сибирского вскоре станут уважать.

Я радовался, как мальчишка. Возможно, это обратная поездка на меня так повлияла. Я несся, как угорелый. И адреналин от скорости сейчас бушевал в моей крови.

— Кто такой Робин Гуд? — как всегда невозмутимо, спросил Олег.

— Есть в нашем мире такой полусказочный персонаж. Он забирал у богатых и раздавал награбленное бедным.

— Ты собираешься отдать эти кристаллы беднякам? — удивился Олег.

— Не совсем. Но я собираюсь пустить это на правильные дела.

— Например?

— Дана пытается что-то делать, пока