в кресло, включила телевизор, оставив музыкальный канал, и с удовольствием присосалась к стакану. Она выпила залпом сразу половину, и Игорь по какой-то причине следил за этим, как завороженный.

— В вашем возрасте, — ответила она, наконец. — Сколько вам лет?

— Не так много, как вы думаете.

— Ну, тогда не о чем беспокоиться.

— То есть, сначала вы называете меня стариком, а потом говорите, что мне не о чем беспокоиться?

Девчонка закатила глаза.

— Я не называла вас стариком. Вы сами отделили себя от молодежи, вот я и делаю выводы.

Игорь сел напротив нее на диван и свободно раскинул руки по спинке. От девушки это движение не укрылось, и она жадно мазнула взглядом по его мускулам. Майкова вдруг обдало жаром.

Нет, он знал, что привлекает женщин, но в последний раз подпускал их к себе так давно, что почти отвык, а эта девчонка… Эта девчонка, несмотря на свою строптивость и бунтарский нрав выглядела так, будто в секунду способна превратится в невинную овечку, стоит Игорю только намотать ремень себе на кулак…

«Ох, черт, Майков, ты думаешь совсем не о том».

Он тряхнул головой и отвернулся к окну. Девчонка продолжала облизывать его тело взглядом — это льстило, конечно, но было бы совершенно неприемлемо сейчас оказаться перед ней с утренним стояком.

— У меня дела в городе, — он поспешил встать. — Вернусь только вечером. Ключ один, так что либо я закрою вас здесь, либо вам придется найти себе занятие вне стен этого дома.

Девчонка, наконец, подняла взгляд к его лицу. Казалось, что она даже не слышала, о чем он говорил. Майкову на секунду стало смешно — у нее было такое забавное выражение лица, что захотелось взять ее же фотоаппарат, что стоил, наверняка, больше всего ее гардероба, и сделать пару кадров.

— У меня тоже есть дела, — важно ответила она, поднимаясь. — Нужно съездить на старую квартиру и забрать остатки вещей.

— Отлично.

— Отлично.

Наверное, не стоило разминать шею, стоя перед ней, но он не удержался.

* * *

Чертов Майков!

Аня схватила подушку и начала колотить по ней, едва захлопнув дверь в спальню.

Давненько она так не теряла контроль при виде мужского тела, хотя… Где ей было видеть мужские тела? Она жила с Лёликом, который по степени мужественности неслабо уступал ей самой.

Майков был… Хорош. Он был так прекрасно сложен, что Ане захотелось сбежать отсюда немедленно. Она теряла контроль, а делать это было категорически нельзя. Тем более — из-за Майкова. Да кто он такой вообще? Возомнил о себе непонятно что, еще и Буську заворожил, вот жук.

Но силуэт его тела, крепкие мускулы, чуть прикрытые тонкой футболкой, длинные ноги, вытянутые и скрещенные в щиколотках — она не могла перестать думать об этом, закрывая глаза.

— Так, Аня, соберись. Душ. Холодный. И познакомься уже с кем-нибудь, наконец!

Разговор с собой совершенно не помог, но попытаться стоило.

* * *

Возвращаться в квартиру Лёлика не хотелось. Обида на друга до сих пор давила ей на горло, как подошва армейского ботинка. Они никогда не ссорились так сильно, и ей не хотелось верить, что простой оплошности хватило, чтобы Лёлик вычеркнул ее из своей жизни.

— А, явилась, — «поприветствовал» он подругу, едва открыв дверь. Все надежды Ани на нормальный разговор рассыпались, словно дым. — Как раз собирался твои вещи на свалку нести.

Аня задохнулась от возмущения.

— Правильно, Лёлик, так и поступают с друзьями!

— Это не дружба, когда каждая твоя выходка стоит мне денег и репутации.

Она прошагала за ним в комнату, где ее вещи стояли в двух спортивных сумках на полу.

— Здесь все? — спросила она.

— Да. Если что-то еще найду — сообщу.

Лёлик отвернулся к окну. Он выглядел уставшим, под глазами залегли мешки, а футболка была вся смята. Улыбка коснулась ее губ — Лёлик никогда не знал, как совладать с утюгом. Обычно это она стирала и гладила их вещи. А еще готовила. Что он ел сейчас, без нее?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Увидев, что Аня замешкалась, он переступил с ноги на ногу.

— Мне нужно уходить через полчаса, так что не могла бы ты…

— Вот так просто? Выгоняешь меня? Знаешь, может быть я и не святая, но ты — тем более! — злость уже проникла ей под кожу, как яд, и слова сами вылетали изо рта — бесконтрольные и яростные слова. — Майков рассказал мне, как именно ты добился того интервью. Шантажом! О чем ты только думал?

Лёлик перевел на нее не верящий взгляд.

— О чем я думал? Ты на себя посмотри! Я зашел к тебе в Облако вчера, и что я вижу! Фотки картин Майкова! Зачем они тебе, дорогая подруга, а? — Аня опустила глаза. Нет, ну она всю жизнь была конченой дурой и наступала на грабли снова и снова, но чтобы так? Она и забыла, что у Лёлика есть ее пароли от всех ресурсов. Черт. — Подожди, а кто тебе сказал, что я его шантажировал? Ты что — ходила к нему?

Аня вздернула подбородок, надеясь, что другу (хотя, здесь подойдет больше «бывшему другу») этот ее жест скажет о многом. О нежелании говорить, например. О том, что в глубине души, за толстыми слоями обиды в ней еще теплится надежда все решить мирно.

Но Лёлик растолковал выражение ее лица по-своему.

— О, — он улыбнулся, обходя стол стороной. Руками он обнял себя за плечи, по привычке прикрывая природную худобу. — А ты не так проста, как кажешься. И в каких же вы отношениях?

— Ни в каких.

— У тебя уши краснеют, когда ты врешь.

Аня чертыхнулась. Сейчас, стоя перед ним, она чувствовала себя нагой. Будто всю одежду сняли и оставили на пронизывающем ветру — было так противно, холодно и стыдно.

— Лёлик, чего ты хочешь?

— Хочу еще одно интервью. На этот раз видеоматериал. Осведоми об этом своего нового друга, окей? Или я солью его картины в сеть, а они явно не предназначены для общего доступа. Голые тетки, несовершеннолетние мальчики в одном белье… Просекаешь?

Он присел на подлокотник дивана. Ане в голову пришла мысль наброситься на него и сломать пополам — он ведь такой дохлый, что сделать это — раз плюнуть. Или вцепиться ногтями в наглое веснушчатое лицо.

— Ну ты и скотина.

— У тебя три дня до понедельника. Провернешь это — и ты в деле. Никого не буду нанимать, съемку отдам тебе. Заработок пополам. Соглашайся, Аня.

Она сжала кулаки так, что хрустнули костяшки. Ничего не стала отвечать — схватила