– Интересно, есть ли какой-то прок от него.

– Если бы все было по-другому, у тебя была бы куча таких платьев и ты могла бы побывать на сотне балов. Ты бы блистала на них как бриллиант, – сказала тетя Марджори, любуясь племянницей.

– Мне кажется, я выгляжу нелепо в этом наряде.

– А я никогда не видела тебя столь прекрасной. Такой же прекрасной, как и твоя мать.

Когда Эндовер посмотрел на Эмму на балу, она ощутила себя самой прекрасной женщиной.

– Я предполагала, что будет сложно заманить Эндовера сюда. Но, вероятно, он посчитал, что перед ним женщина легкого поведения, – произнесла Эмма.

– Ты сделала так, чтобы он поверил в то, что ему попалась именно такая женщина? – спросила ее тетя Марджори.

– Я сказала ему, что хотела бы обсудить тет-а-тет очень важное дело. – Эмма посмотрела на тетушку, будто защищалась от нее.

Несмотря на все улики, подтверждавшие причастность маркиза к похищению кузины, Эмма не могла понять, как же такой человек мог быть тем мерзавцем, который украл Шарлотту.

– Я не лгала ему, – произнесла Эмма.

– Ты дала маркизу возможность подумать о том, что мы сделаем с ним, если он не признается? – Марджори долго смотрела на Эмму, и взгляд ее был столь мрачным, что у девушки волосы на голове зашевелились от страха.

Эмма не позволяла себе долго размышлять о возможной неудаче. Жизнь ставила перед ней множество препятствий, но ей всегда удавалось преодолеть их. Маркиз Эндовер был просто еще одним испытанием, еще одним вызовом, брошенным Эмме судьбой.

– Ничего, он еще признается, – произнесла она.

– А если нет? Сколько же тогда ты собираешься держать его здесь в качестве пленника? – тетя Марджори пристально смотрела на племянницу.

– Когда этот мерзавец Эндовер поймет, что если он не скажет, как вернуть Шарлотту, то больше никогда не увидит дневного света, тогда-то он во всем и признается, – Эмма в свое время успела достаточно пообщаться с надменными аристократами и поэтому прекрасно знала, что они не смогут долго выносить ужасные условия жизни в подвале.

– Я не знаю, как тебе удалось уговорить меня действовать по твоему плану. Слишком уж это безрассудно, – тетя Марджори покачала головой.

– Вовсе и не безрассудно. Я все тщательно продумала.

– Тщательно? Ты упряма так же, как и твоя мать. До сих пор помню тот вечер, когда я пыталась убедить Софию не сбегать в Лондон.

– Мама была молодой и романтически настроенной девушкой. Я же достаточно взрослая и не мечтаю о таких глупостях.

– Да, милая, в двадцать шесть лет ты уже одной ногой в могиле. А если еще принять в расчет твое богатое воображение, то можно вполне уверенно сказать: ты практична, как член методистской церкви, – Марджори подняла брови.

– Я просчитала все возможности. И действовать надо именно так.

– Моя дорогая девочка, ты живешь так, как будто ты книжная героиня. А жизнь – это не роман, – сказала тетя Марджори, потирая переносицу.

– Нет, если бы Шарлотта вернулась к нам, то тот подлец, который сейчас заперт в подвале, понес бы заслуженную кару.

– Я считаю, что нет смысла сожалеть о том, что мы сделали. Но я должна сказать тебе, что я до сих пор не уверена в том, что этот человек действительно виновен. А мысль о том, что он заперт у нас в подвале, повергает меня в ужас, – произнесла тетя Марджори, глубоко вздохнув.

– Он виновен, – Эмма сжала руку тети. – Не надо тебе беспокоиться об этом сейчас. А с Эндовером я сама разберусь. Тебе надо сейчас отдохнуть.

Эмма покинула комнату тети с твердым намерением изгнать из своих мыслей маркиза Эндовера. Но тут она обнаружила, что не может не думать о том, как он там сидит в сыром, темном подвале.

А что, если все-таки она ошиблась? От одной этой мысли кровь стыла в жилах. «Нет, я не могла ошибиться насчет маркиза», – уверяла себя Эмма. Не могла. Если бы она ошибалась, у нее стало бы гораздо меньше шансов найти Шарлотту. Маркиз признается, уверяла себя Эмма. Он так намучается в подвале за ночь, что наутро, в обмен на свободу, будет готов поделиться сведениями о том, где находится Шарлотта.

Эмма вскочила в постели, сбитая с толку сном, от которого старалась уйти. Тот же проклятый сон, преследовавший ее с той ночи, когда исчезла Шарлотта. Ощущение, что происходит нечто непонятное и требующее действий, охватило Эмму; внутреннее чувство подсказывало ей, что ее заставил проснуться не кошмарный сон, а нечто другое.

Вдруг огромная рука сжала ее запястье. Боль пронзила ее, когда ее рука столкнулась с рукой незнакомца.

– Бросьте к черту.

Сердце Эммы забилось от звука незнакомого голоса; злоумышленник прижал девушку своим телом к постели, вдавливая ее в перину. Нарушитель спокойствия прижимал ее тело к мягкой перине.

– Я не причиню вам вреда.

Шепот словно пронзил ее.

– Что вы здесь делаете? – спросила она. Тусклый свет луны скрывал черты лица злоумышленника. Но Эмма видела, как он улыбался.

– Я боялся, что вы перепугаетесь и убежите, когда обнаружите, что мне удалось выбраться из подвала.

– Вы думали, что я испугаюсь и убегу, когда обнаружу, что вы сбежали?

– Не поймите меня превратно, мисс Уэйкфилд, я был уверен, что вы бы не отказались от своих планов, пока не придумали бы очередную дурацкую выходку, чтобы заставить меня признаться в том, чего я не совершал. Поскольку я бы не хотел оказаться втянутым в очередное приключение, считаю, пора разобраться во всем.

– Этот план разумен.

– Нет, мисс Уэйкфилд. Планы, придуманные в порыве отчаяния, редко бывают разумными. Свидетельство тому – положение, в котором вы сейчас находитесь. Вы никогда не думали о том, что могли бы сделать со мной, если я не признаюсь, не так ли? Посадить меня в подвал не входило в ваши планы.

Когда Себастьян Эндовер взглянул на Эмму, ей стало не по себе. С того момента, когда они встретились, ей казалось, что она теряет душевный покой. Эмма чувствовала себя школьницей, выставленной за дверь.

– А я недооценивала вашу наглость.

– Соглашусь, вы превратно судили о моем характере.

– А как же вам удалось выбраться из подвала?

– Мне удалось сорвать дверь с петель.

Себастьян тихо рассмеялся. Он все еще так прижимал ее к себе, что девушка не могла дышать, не вдыхая его запах.

– Что вам от меня нужно?

– Я хочу, чтобы вы поверили в то, что я не имею никакого отношения к исчезновению вашей кузины.

– Я предполагаю, что вы пробрались в мою спальню лишь для того, чтобы еще раз убедить меня в своей невиновности.

– А вам все еще интересно, что будет делать такое чудовище, как я, потом? – Эндовер молниеносно окинул свою пленницу изучающим взглядом.