9 августа на обеде, последовавшем после предварительных переговоров между Уоллесом (вице-президентом США в 1941–1945 годах. – Примеч. ред.) и Кадоганом, британским парламентским заместителем министра иностранных дел, Рузвельт предложил Черчиллю разработать совместную декларацию, «основанную на общих принципах, которые должны будут определять нашу дальнейшую политику». Черчилль вспомнил об этом на борту «Принца Уэльского»; как правило, его слова не расходились с делом. Уже на следующий день премьер-министр представил готовый для рассмотрения проект декларации.

Этот проект включал в себя три из четырех важнейших положений, вошедших в Атлантическую хартию:

– их страны не будут стремиться к территориальным и каким-либо другим захватам;

– они не желают территориальных переделов, идущих вразрез с волеизъявлением заинтересованных сторон;

– они уважают право народа на выбор той формы правления. при которой они хотели бы жить.

Рузвельт внес карандашную поправку в третий пункт проекта: «…и надеются, что самоуправление сможет вернуть их в то состояние, из которого они были выведены насильственным путем».

Черчилль одобрил внесенное добавление и предложил его в следующей формулировке: «…и надеются, что суверенные права и самоуправление …»

Кроме того, проект Черчилля затрагивал вопрос, связанный с обеспечением международной безопасности. «Они (Соединенные Штаты и Британия) добиваются такого состояния, при котором не только навсегда будет уничтожен нацизм, но и обеспечена защита территориальной неприкосновенности всех государств силами международной организации…» Президент вычеркнул слова «…силами международной организации…». Черчилль убеждал его оставить все в прежнем виде, но Рузвельт, опасаясь возможности возникновения определенного недоверия и подозрительности в Соединенных Штатах, стоял на своем. И кроме того, объяснял Рузвельт Черчиллю, он не является сторонником создания новой Лиги Наций. К тому времени у него еще не было четкого мнения относительно международной организации. Он искренне верил, что коллективный союз. подобный Лиге Наций, недееспособен, и активно искал другие пути, гарантирующие будущий порядок. В то же самое время Рузвельт был захвачен идеей, что Соединенные Штаты и Великобритания способны добиться этого весьма простым путем, поскольку будут заниматься мирным урегулированием и иметь возможность сдерживать агрессию; они должны были действовать как два полицейских, к которым вскоре присоединится третий, Советский Союз, а позже четвертый, Китай.

Черчилль был обеспокоен возможной вероятностью того, что декларация военных целей подвергнется в Британии резкой критике. Документ был рассчитан на переходный период, в течение которого будут задействованы объединенные силы по охране правопорядка, а по окончании означенного периода необходимость в этом отпадет. Немного позже в этот же день он предложил президенту подумать о внесении новой поправки в заключительную статью, в которой они ратовали за разоружение всех тех, кто представлял угрозу для мира. «…заключающуюся в создании широкомасштабной, долговременной системы всеобщей безопасности…».

Под нажимом Гопкинса и Уоллеса президент согласился, придя к выводу, что, благодаря внесенной поправке, проясняется положение в переходный период, после окончания войны, и что формирование международной организации будет отнесено на более поздний период. Впоследствии будет показано, каким образом Рузвельт внес изменения в свой перечень целей.

Американцы в основном спокойно отреагировали на Атлантическую хартию. Хэлл отметил это в своем выступлении 14 августа:

Хартия не просто, подобно моральному кодексу, диктовала, как следует жить, а совершенно конкретно отвечала на бесчисленные вопросы, которые могли быть поставлены войной. Я еще расскажу, как на протяжении многих лет американское правительство предпринимало упорные попытки заставить коалицию использовать эти принципы в качестве основы для принятия совместных решений. В тех случаях, когда не было столкновения интересов или резкого расхождения в понимании цели, усилия были оправданы; но в случае резкого столкновения интересов приходилось поступаться принципами.

Другими словами, обнаружилась зависимость принципов от условий и обстоятельств. Так и должно быть внутри военной коалиции; каждый из участников обязан прислушиваться к другим. Каждый должен уважать любое мнение других, даже если оно не совпадает с его собственным пониманием принципов, и каждый должен устоять перед любым проявлением враждебности или антагонизма со стороны других. Одним словом, коалиция подавляет желания и калечит чувства каждого из своих членов.

Кроме того, в ходе борьбы при постоянно меняющейся ситуации определенного преимущества можно достигнуть только с помощью компромиссов, что, собственно, и делается. Более того, по законам войны страна имеет полное право оставить за собой то, что досталось ей путем страданий и потерь; это расценивается как закон. И последнее: государства в одно и то же время могут иметь противоречивые мнения и, следовательно, руководствоваться различными принципами. В этих случаях закон бессилен.

Но осознали это все гораздо позже. В то время, в 1941 году, принципы, заложенные в основу хартии, определяли дальнейшие перспективы, с помощью которых было проще склонить американцев к принятию срочных мер перед надвигающейся войной. Как только мы вступили в войну, американское правительство сразу же занялось привлечением в стан единомышленников большой группы государств; 1 января 1942 года была подписана Декларация Объединенных Наций. Этот документ, объединивший в военный альянс все правительства, борющиеся против держав Оси, обязывал участников поддерживать принципы, заложенные в хартии. Фактически после подписания декларации действенность принципов должна была подвергнуться серьезному испытанию в сложных условиях войны. Было абсолютно ясно, что советское правительство собиралось настаивать на территориальных притязаниях, а это шло вразрез с западной точкой зрения, высказанной в Атлантической хартии и Декларации Объединенных Наций. Об этом следует рассказать до того, как мы перейдем к объяснению стратегических решений, которые принимала коалиция после вступления в войну Соединенных Штатов.

Принципы, положенные в основу управления коалицией, и требования советской стороны

В период сотрудничества с Германией Советский Союз существенно расширил свои границы. В его состав вошли три Балтийских государства; восточная часть Польши; прилегающая к нему часть Финляндии; некогда принадлежавшая России, а ныне одна из областей Румынии, Бессарабия; Буковина и острова Дуная. С тех пор Советский Союз всячески добивался, чтобы правительства других стран признали, что он на законном основании владеет данными территориями. Как только возник вопрос о военном альянсе с Великобританией и Польшей, это желание вышло на первый план, без каких-либо объяснений и в полной уверенности, что такое положение оправдано исторически и с точки зрения текущего момента.