Мой живот издает гневливое урчание, словно знает, что я какое-то время не стану спускаться вниз. В следующий раз, когда я возьму еды, то возьму про запас с собой в комнату, на случай если это приключится вновь. Тогда будет совсем без надобности покидать комнату.

Я копаюсь в сумке и нахожу припрятанную мной маленькую электронную книгу. По сути, это моя единственная форма развлечения. Кай дал мне её, когда я восстанавливалась, и я пользовалась ею так часто, что электронная книга стерлась по бокам от моих пальцев.

Я всегда думала, что покупаю книги за его счет, но он ничего не говорил о том, что я выбираю читать, и я никогда не просила денег на их покупку. Может, это еще одна вещь, которую мы не обсуждаем. Есть и другие моменты, связывающие нас секретами и безмолвием, но я держу их при себе. Насколько я могу судить, Кай не говорит о моих кошмарах или о том, как я просыпаюсь, крича и зовя Валентину, и я надеюсь, что так будет и впредь. Однажды я встречусь с ней вновь, и мне не хочется, чтобы она видела сломленную женщину, которой я стала перед концом.

Я забираюсь на мягкое постельное белье и укутываюсь во все одеяла. Облокачиваюсь на изголовье, и мне отчетливо открывается обзор на снежные виды за окном. Мне не представляется места чудеснее. Если бы мне только было чем перекусить.

Я позволяю себе потеряться в книге, и когда через некоторое время дверь моей спальни открывается, я удивленно смотрю на Кая. Теперь он одет, слава богу, но не в один из костюмов, в которых я привыкла его видеть. На этот раз он в джинсах, в толстом сером шерстяном свитере на его плечах и в тяжелых черных ботинках.

Если Кай замечает мой взгляд, то ничего не говорит.

— Ты в порядке?

Я с трудом сглатываю, от близости его тела к моему у меня пересыхает в горле.

— Да, в порядке, — хриплю я.

Кай обводит взглядом комнату, окна, потом меня, и отрывисто кивает мне.

— Ты не взяла еды, да?

Бессмысленно лгать, поскольку он всегда видит меня насквозь.

— Нет, я вернулась сюда, когда ты пошел одеваться. Ты увидел кого-нибудь на улице?

— Нет, только оленьи следы, ведущие вверх по склону хижины. Вероятно, им стало любопытно, и они начали принюхиваться.

Я моргаю, и Кай выходит за дверь, оставляя ее открытой. Моя электронная книга выключилась, пока мы говорили, поэтому я вновь нажимаю на кнопку включения. Пока она прогружается, я обдумываю, как отличается его внешний вид от того, как Кай выглядит в его обычной одежде. Не то чтобы мне регулярно доводилось Кая видеть с тех пор, как он поселил меня в той квартире, но все же.

Книга открывается, и я сильнее укутываюсь в одеяла и вновь начинаю читать. Но едва я успеваю прочитать страницу, как Кай возвращается с тарелкой фруктов. Он садится на край кровати, ставя тарелку возле себя.

— Тебе нужно поесть.

Я продолжаю смотреть в книгу, не глядя на него.

— А если я скажу, что я не голодна, ты заставишь меня есть?

Краем глаза я вижу, как Кай берет ананас и кладет себе в рот.

— Нет, но я могу все съесть, и тогда, если ты решишь, что тебе что-то нужно, тебе придется приготовить это самой.

Я смотрю на лицо Кая, оценивая его искренность. Его черты нейтральны, словно Каю все равно на исход. Я протягиваю руку и беру ломтик яблока, затем откусываю кусочек.

— Спасибо. Я все равно могла сама приготовить себе еду.

— Ничего такого, я взял то, что лежало в холодильнике. Уверен, у тебя будет еще много времени, чтобы поразить меня своим кулинарным мастерством.

Из меня вырывается фыркающий смех, прежде чем я сжимаю губы, чтобы скрыть его.

Но Кай улыбается, как будто не может поверить, что только что услышал, как я фыркаю и смеюсь одновременно.

— Я так понимаю, ты не очень-то хороший повар?

— А ты? Держу пари, ты отлично умеешь заказывать еду на вынос, верно?

Он взмахивает телефоном, который я не заметила в другой руке.

— У меня есть все приложения. К сожалению, они нам никак здесь не помогут. Мы сами по себе.

— Надеюсь, тебе нравятся хлопья.

Кай пожимает плечами, затем берет еще один кусочек фрукта и поднимается.

— Мне нравятся самые разные вещи, Роуз. Ты бы знала это, если бы впустила меня.

Я напрягаюсь, мои мышцы сжимаются, как и сердце.

— Не то чтобы ты каждый день стучался ко мне в дверь и пытался играть в двадцать вопросов. По началу, конечно, потому что ты хотел узнать, что я знаю об операции Новака. Я была не против. Ты здесь для моей защиты. Тебе не нужно притворяться, что я тебе нравлюсь, чтобы делать это. Я для тебя просто работа и ничего более.

Его голос звучит низко, отдаваясь вибрацией по моей коже.

— Когда я такое говорил?

— Тебе не нужно этого говорить. Я не идиотка. В каком мире такой человек, как ты, мог бы заинтересоваться такой, как я? Я подержанный товар.

Я не успеваю даже отвести взгляд, как рука Кая оказывается на моем подбородке, поднимая мое лицо вверх, чтобы он мог заглянуть мне в глаза. Кай упирается рукой в кровать рядом с моим бедром, его верхняя часть тела находится почти над моими коленями. Мне должно быть страшно. Мое сердцебиение выходит из-под контроля, но мой разум спокоен и ясен, в отличие от предыдущего инцидента, когда Кай поймал меня.

— Никогда, блядь, больше не говори так о себе. Если я услышу подобное, я накажу тебя, и обещаю, есть наказания, которые я приберег специально для тебя, Роуз.

Я с трудом сглатываю, не в силах говорить, пока Кай сжимает мою челюсть своей рукой.

Он еще с секунду смотрит мне в глаза, затем встает с кровати, мягко отстраняя мое лицо.

Когда слезы скатываются с моих глаз, я благодарна, что он уже ушел.

7

КАЙ

Я слишком сильно надавил на нее. Но если не мне подталкивать Роуз, то кому еще. Она точно не собирается вылезать из клетки, в которую забралась умирать. При каждой встрече с ней у меня появляется ощущение, будто Роуз отдала еще один кусочек себя этим ублюдкам, позволяя им побеждать даже после их смерти. Я ненавижу это. Мертвый мрачный