Слышу визг тормозов и отскакиваю на обочину. Из большой чёрной машины высунул голову мужчина и, прокричав: «Куда лезешь!», залез обратно. Автомобиль подъехал к большому особняку по соседству со старым разваливающимся домиком Кен Су.

Около этого богатого дома цветёт куст вереска, издающий приятный горьковато-сладкий аромат, но если спуститься вниз по склону, то воздух там пахнет плесенью, переполненными мусорными баками, смесью дешёвого алкоголя и сигаретного дыма. Люди, которые спускаются вниз, перестают благоухать дорогими одеколонами и цветами, а те, кто поднимается вверх, облачаются в дорогие костюмы и шикарные платья. Мимо меня прошли две женщины с сигаретами в руках. У обеих изо ртов лилась грязь, и даже шлейф дорогих духов, тянущийся за ними, не перебил запах той сырости, из которой они вышли. Да, они поднялись наверх, но забыли стать людьми. По дороге проезжают ещё несколько машин, а за ними пожилой мужчина на старом мопеде. Вся улица вмиг стала похожей на шахматную доску: пешки смешались с королевами, дома богатых чередовались с домами бедных. Все это биологическая конкуренция, в которой успех одного зависит от неуспеха другого. Это стык западного индивидуализма и азиатского традиционализма. И каждая сторона словно является важной составляющей меня самой, будто сознание делится на две части.

В отражении окон «J’Diamond» вижу маленького ребёнка. Не могу точно разглядеть его лица, просто знаю, что это моё отражение. Пячусь назад и убегаю прочь. Всё бегу и бегу. Ноги устали, дыхание сбилось. До вершины осталось лишь повернуть за угол. Я свернула и, опершись рукой о столб, остановилась. Думаю, пробежала не меньше километра, но оборачиваюсь назад и понимаю, что всего лишь несколько метров. Солнце высоко, и на улице так душно, словно асфальт, бетон и даже деревья — это одна большая раскалённая сковорода, а я на ней — маленькая рыбёшка.

Рядом со мной появилась тень. Поднимаю глаза и вижу маленькую девочку. Она кажется мне знакомой. На ней розовая майка, шортики в цветочек и потрёпанные кроксы. Разглядываю её, пока девчушка не похлопала в ладоши перед моим лицом.

— Эй, ты чего зависла, первый раз человека видишь? — возмутилась малышка, но из-за её высокого детского голоса и наигранной серьёзности это выглядит не столько возмущённо, сколько смешно и мило.

— Я не зависла. Просто засмотрелась немного.

— Странная ты, — прищурилась она, а потом, оглядев меня с ног до головы, приподняла бровь, словно осознала что-то очевидное. — А-а, не местная. Из какого ты района? У тебя дорогая одежда.

Бросив на неё недоверчивый взгляд, осматриваю себя: клетчатая юбочка чуть выше колен, чёрные запылившиеся туфельки, синяя ветровка и соломенная шляпка. Понятно, почему мне так жарко. Пытаюсь стянуть с себя ветровку, но у меня ничего не выходит — она словно приклеилась ко мне. Машу руками и прыгаю, может, хоть так получится снять её. Девочка громко захохотала, а вот мне не до смеха. Но вдруг она замолчала и подняла что-то с земли.

— Ой, моя резиночка! — Девочка отряхнула её и повязала на волосы.

Узнаю эту резинку. И эту майку, и эти синяки на руках. Узнаю эту девочку. Потому что это я. Маленькая я.

— А как тебя зовут? — спрашивает она меня.

— Ли Бон А, — отвечаю сразу, не замешкавшись ни на мгновение, но потом одёргиваю себя. Какая Ли Бон А? Что я несу? Это не моё имя, но кроме него ничего больше в голову не лезет.

— Ли Бон А, Ли Бон А, Ли Бон А! — выкрикиваю ещё несколько раз, но ничего, естественно, не изменилось.

— Хватит, я поняла, кто ты. А меня Ким Ту Хонг зовут, будем знакомы, — поклонилась девочка и убежала.

Почему она так внезапно исчезла и где теперь её искать? Я собираюсь догнать маленькую себя, но слышу какие-то странные звуки и иду по ним в противоположную сторону. Они приводят меня к высокому бетонному забору. Заглядываю в щель приоткрытой калитки за ограду. Женщина вытаскивает за волосы мальчика из дома, швыряет его на землю и замахивается ремнём. От каждого удара на теле ребёнка остаётся красный след с кровоподтёками. Он кричит, просит остановиться, но женщина не слушает его. Моё сердце разрывается от двух противоречивых чувств, но жалость оказалась сильнее безразличия, и я дёргаю на себя калитку. Она не сдвигается с места. Пытаюсь ещё раз и ещё, но безрезультатно. И тогда просто кричу, бью по ней своими маленькими кулачками.

— Что вы делаете, он же ваш сын! Совсем ребёнок! Откройте!

— Что ты делаешь? — раздался голос у меня за спиной. Это маленькая Ту Хонг. Она вернулась.

— Я хочу спасти его! Почему ты просто стоишь? Мальчишку же убьют! Помоги мне!

— Подожди, ещё не время, — сказала она и медленно пошла вперёд. — Пойдём. В каком смысле — не время? Да пошла она к черту, сама справлюсь!

Снова поворачиваюсь к калитке, но её уже нет. Ни мальчишки, ни криков. Лишь серая голая стена. Значит, нужно идти за ней? Ладно. Я только успеваю поравняться с Хонг-и как она вытягивает передо мной ручку, давая знак остановиться. Перед нами наш дом. Сквозь окно видно, как ругаются родители. Как папа схватил плачущую меня на руки и указал пальцем на дверь. Как мама, схватив чемоданчик, выбежала из дома. Хорошо помню этот день. Тогда я в последний раз видела её. Больше она не возвращалась.

— Больно? — спросила маленькая я.

— Да. Я могу что-то с этим сделать?

— Нет. Только идти вперёд. — Девочка указала на холм.

Смотрю на его вершину, где виднеется колесо обозрения и вывеска «CoffeeBear».

И в эту секунду мир словно сорвался с цепи. Звуки джаза, лай собак, крики людей, вой мотора смешались, превратившись в оглушающий диссонанс.

Мы закрываем руками уши и бежим на холм.

С каждым шагом чувствую, как растут мои кости, мышцы. Как моё тело вытягивается и взрослеет. Звуки превратились в монотонный писк, от которого, казалось, уже лопнули барабанные перепонки.

Мы почти достигли вершины. Один миг. Мы зажмуриваемся… И всё стихает.

Открываю глаза и вижу поле. Мы достигли вершины холма. Весь город остался внизу, под нами. Хонг-и бегает вокруг, а потом врезается в меня, берёт за руку.

— Так красиво, — шепчет она и смотрит то на меня, то на город.

— Да, очень. Но на этом всё, — тяжело вздыхаю я. — Мама ушла, и папа ушёл, сказка кончилась. Я осталась одна? — спрашиваю, смотря на маленькую Хонг-и сверху вниз.

— Нет, у тебя всё ещё есть ты. И этого достаточно, чтобы создать новую сказку, — улыбаясь, сказала малышка и крепко сжала мою руку.