Мастерская

Вступая в третий возраст, как на порог своего нового дома, спроси себя: понимаю ли я, что перехожу в новую, длительную часть своей жизни? Что я знаю об этом новом периоде, примеряю ли я его на себя, какие чувства я испытываю?

Вижу ли я отличия? Возможно, изменения уже давно начались? Осознаю ли я эти перемены? Нравятся ли они мне? Нравлюсь ли я себе сейчас?

Чем это грозит моему телу, душе, эмоциям, отношениям?

Есть ли у меня новые навыки? Что нужно уметь и что нужно знать из того, что понадобится мне теперь?

Что мне нужно нести с собой как инструмент, а что я могу в любой момент взять, протянув руку? Имею ли я право это взять? Каковы мои права? Какие мои потребности удовлетворены, а какие нет?

Может быть, я боюсь этого периода. Возможно, я предвкушаю что-то особенное. А может быть, я чего-то жду? Вижу ли я разницу между своими ожиданиями и иллюзиями?

Глава 2. Хороним скелеты — из шкафа в сад

Про целебное действие мертвой воды и антисептические свойства слез

Остановка

Мы остановились, чтобы понять, где находимся, приняли решение и определили место для нового дома. И тут что-то произошло. Остановка после многолетней скачки — шаг верный, но у него есть последствия.

Я никогда не забуду свой первый женский тренинг в Москве. Четырнадцать участниц — молодых успешных женщин, в основном приехавших из провинции и состоявшихся в столице, были похожи на красивых сильных кобылиц. Они мчались вперед, не чувствуя боли от застрявших в их телах стрел, куски плоти держались на коже чудом, а запекшаяся кровь создала причудливый рисунок на их белоснежных спинах. Я понимала, что мне надо их остановить. Даже решившись на участие в тренинге, они все еще пытались нестись дальше: опаздывали, задерживаясь на работе, отвлекались на телефонные звонки. Это сейчас участницы оставляют мобильные за кругом, да и тренинг давно уже проходит за городом, вдали от суеты. А тогда, в начале нулевых, тренинг был редкостью, а участие в нем — признаком успешности.

Двое суток я не могла спать от напряжения и усталости. А потом участницы остановились. И это было ужасно.

Обезболивание в виде постоянного движения закончилось, и женщины почувствовали всю боль своей израненной души и вонь от застарелых ран. Они выли и задыхались, так что двое предыдущих бессонных суток показались мне раем.

Когда женщина, чьи слезы никто не видел двадцать лет, открывает свои раны в присутствии других, это покруче самых жестоких сцен из фильмов про войну. Но именно это и есть героический поступок. Не срубленные головы врагов, не осада крепостей и даже не оборона родных городов. А встреча со своей болью и открытие своей уязвимости. И если раньше это касалось исключительно мужчин, наученных скрывать свои чувства, считая их проявление слабостью, то теперь в мир пришло несколько поколений женщин, не уступающих мужчинам в этой псевдосиле.

И вот эти израненные души рухнули рядом со мной, а я, наученная Бабой Ягой, в первую очередь достала мертвую воду. Ибо последовательность именно такая. Живая вода не воскрешает без мертвой. И если поторопишься — навсегда загубишь. Те, кто пытается простить своих обидчиков раньше, чем пережили обиду, гнев, вину, печаль, страх и другие чувства, «накладывают гипс» на открытую рану, не удалив осколки, не продезинфицировав, не вырезав мертвую ткань.

Это самая трудная глава всей книги. Глава, в которой мы будем оплакивать наши потери и хоронить части себя. Те части, которые «умерли» в боях с врагами, любимыми, случайными и дорогими людьми. Помнишь, что в сказке про Синюю Бороду самым страшным местом была комната, в которой хранились отрубленные головы его бывших жен? Символически каждая из них — это часть новой жены, то есть часть нас самих. За время боевых странствий мы пережили много травм и потерь. И каждый раз, прощаясь с кем-то или чем-то, мы прощались с частью себя. Есть потери, напоминающие смерть, — они необратимы. Мы никогда не вернем не только драгоценное время нашей жизни, но и навсегда утрачиваем чистую, красивую, талантливую часть своей души, по которой нам остается только тосковать. Конечно, вспомнив о себе, можно начать петь и в 60 лет, если бывший муж и житейские трудности не позволили делать это раньше. Но певческой карьеры уже не построить, не получить бонусов в виде радости и удовольствия, которые сопровождают женщину, вовремя раскрывшую свой талант. В этой мрачной комнате с трупами лежат наши мечты, доверие к миру и людям, уверенность в себе и еще много наших частей, без которых придется дальше жить. Что-то в третьем возрасте мы восстановим и оживим, а что-то придется захоронить и попрощаться с этим навсегда.

Жизнь-Смерть-Жизнь

Давай поговорим о женщине и смерти. Начнем с крови. Для древнего мужчины женщина кровоточащая — нонсенс, потому что кровь, рана и смерть — это прямая последовательность. Не было антибиотиков, других лекарств, и если рана кровоточащая, то риск умереть был очень высок. И когда женщина регулярно раз в месяц кровоточила и не умирала — это поддерживало идею о ее божественной сути, о тайном знании смерти, о том, что женщина со смертью на «ты», в родственном контакте с этой непостижимой силой. Потом психоаналитики расскажут о том, что так проявляется страх матери, страх женщины, имеющей отношение к рождению новой жизни, а значит и к смерти. Образ зубастой поглощающей вагины — вот мужское представление о выходе в жизнь. Это место перехода от небытия к бытию — опасное и очень мощное. Кто решает — кому пройти, а кому нет? Люди до сих пор испытывают древний ужас на этой границе. Ужас и благоговение перед величайшей тайной появления жизни. А мы, женщины, «носим это место в своем теле». И не должны быть в ужасе. Мы должны быть готовы.

В современном мире из цикла Жизнь-Смерть-Жизнь выпала смерть. И жизнь осиротела наполовину. Символически процесс смерти означает «завершение». Завершение какого-то цикла. Это постоянный процесс, с которым мы сталкиваемся все время, потому что жизнь состоит из начала, кульминации и завершения. В алхимии это альбедо, рубедо и негредо — белый, красный, черный — три процесса, из которых состоит весь цикл, и смерть — часть этого цикла. Завершение чего-либо — это умирание.

Современная цивилизация относится к смерти очень неуважительно. Из страха. Страха боли, страха стыда, страха не получить того, о чем мечтал. Несмотря на активно