– Приснилось, – согласилась она, залезая ко мне на колени.

Господи, хоть теперь она наконец оставила Анфису на Дашкиной кровати!

Я тискала уютно угнездившуюся на моих коленях Катьку, дула ей то в одно, то в другое ухо, покусывала за седьмой шейный позвонок, четко выделявшийся на тощей шейке, – все это называлось в нашем доме «собачьи нежности», – а мысли текли сами по себе.

Нечего прятать голову в песок, даже страус так не делает. Ты же видишь, после отъезда отца ребенок чувствует себя беззащитным. Добрые, сильные, знакомые с первых дней руки не вытаскивают из-под одеяла в воскресное утро, не делают массаж под наизусть выученные приговорки. Нет ощущения справедливой и доброй силы, которая всегда рядом, – а оно должно быть у нормального любимого ребенка.

Вот Анфиса и заполнила эту пустоту. И это еще очень легкий вариант развития событий. Кто-то начинает заикаться, кто-то писаться в постель, кто-то боится темноты или еще чего-нибудь.

Да я никак ревную к Анфисе? К ослепительно-оранжевой, лопоухой, с дурацкой физиономией и несимметрично наклеенными где-то в Китае глазами?

На кого мать променяла – на эту уродину?

Смех и грех…

– Катерина, сегодня Анфису будем купать – помнишь, договаривались?

И – чудо! – она согласилась.

Анфиса немедленно отправилась в таз с моющим средством, дико таращась из пены. А я бросилась вытеснять соперницу из Катькиного сердца. И пока Дашка делала английский, мы ели оладушки, читали «Золотой ключик» и играли с Максом в перетягивание собаки. До тех пор пока возмущенные заливистым лаем соседи не застучали в стенку.

Перед началом учебного года мы торжественно условились, что пойдем на море. Все вместе. На целый день.

Как давно такого не было. Последний раз мы всей толпой выбирались на пляж еще вместе с Генкой…

Когда муж сказал, что собирается на заработки в Африку, я решила, что это шутка. Но нет. Фирма-посредник обещала опытному полостному хирургу от трех до пяти тысяч долларов в месяц. Здесь на полторы ставки, со всеми дежурствами и калымом на «скорой» он едва мог выколотить десять тысяч – и уж, конечно, не долларов.

– А психиатры там не нужны?

– Кому вы вообще нужны… Вот инфекционист и оперирующий гинеколог требуются. А тебя бы я вообще никуда не отпустил.

– С чего бы это?

– Посмотри на себя в зеркало. Белокожая голубоглазая блондинка – сразу очутишься в борделе.

– В сорок-то лет? Это комплимент…

– Там все равно, лишь бы белая. А ты у меня просто красивая.

– Может, я всю жизнь мечтала о чернокожих атлетах…

Генка звонко щелкнул меня по носу.

– Это пустое сотрясение воздуха. Ты остаешься с девчонками. Загранпаспорт я уже заказал. Тест по английскому прошел. Будем ждать результатов.

Тест оказался сдан с хорошим запасом. И началось: прививки, упаковка всего, без чего не обойтись, вплоть до собственной аптечки, увольнение…

Ночь за ночью мы лежали без сна, глядя на колышущиеся тени от веток, шепотом обговаривая все возможные варианты событий.

Паспорт – всегда при себе… телефон консула… Как к нему добраться… деньги переводить на карточку… Воду пить только кипяченую… Все протирать спиртом… Шляпа… Солнцезащитный крем… очки…

И вот настал тот день, когда мы все поехали провожать его на вокзал. Все, кроме Макса. Генка попрощался с ним как мужчина с мужчиной: долго чесал пузо и рыжее пятно на груди, теребил атласные уши. Макс, вне себя от счастья, стучал по полу хвостом и прихватывал зубами хозяйскую руку. Когда мы присели на дорожку, он тоже сел, преданно глядя то на хозяина, то на поводок. При виде этой картины я чуть не сломалась.

– Может, возьмем его с собой?

– Ты что, он же устроит скандал на вокзале, будет рваться в вагон. Я специально оставил старую тельняшку, не стал стирать. Вернетесь, положи ему на место.

И мы оставили Макса дома, заперли за собой дверь и спустились под неумолчный обиженный лай и скулеж.

Стоя в толчее на перроне, крепко держа за руки Катьку и Дашку, мы почти не разговаривали. Перебрасывались отрывистыми фразами-инструкциями: «Перед тем как улетать – позвони». – «Если вдруг что, аппендицит, не дай бог, – беги к Нестерову, я с ним говорил. Он пообещал, что все сделает. К Мхитаряну – ни в коем случае, у него вечно все нагнаивается».

Мы не знали главного: в какую страну отправит Генку фирма-посредник. Это должно было решиться уже в Москве.

Последний раз обняться, помахать вместе с Катькой и Дашкой вслед поезду. Вернуться домой, к оскорбленному до глубины собачьей души Максу. Взять его на поводок и выйти в сырую беззвездную ночь, послав девчонок спать.

Только теперь я осознала, что Генка уехал, уехал надолго. Ведь по вечерам выгуливал Макса всегда он: «Нечего женщинам по темноте шастать!» Вернувшись домой, я достала ножницы, разрезала оставленную Генкой тельняшку пополам и положила одну половину себе на подушку, а вторую – на Максову подстилку. Ночью пошел дождь. Это к успеху начатого дела, и вообще, дождь в дорогу – это хорошо. Под шум дождя я и уснула, положив голову на Генкину тельняшку.

Утром оказалось, что Макс спал точно так же: положив морду на хозяйскую одежку. Интересно, приснился ли ему Генка, как приснился мне? Во сне мы шли куда-то вдвоем, держась за руки, как подростки, болтали и смеялись.

Как долго это будет только сном?

Генка позвонил вечером. Сказал, что на рассвете улетает на Берег Слоновой Кости – ни больше ни меньше. Ему обещали три с половиной тысячи долларов в месяц плюс бесплатное жилье и питание при больнице, при необходимости – переводчика с английского на французский. Это было меньше, чем он рассчитывал, но, с другой стороны, крыша над головой и отсутствие бытовых хлопот… Фирма-посредник выставила счет за свои услуги. Удалось выбить рассрочку на три месяца. Тратить на себя он будет по абсолютному минимуму, остальное переводить нам. Мы должны быть здоровы и благополучны. Он нас любит.

Через неделю я получила первую электронку: «Vse normalno». А через месяц на мою карточку пришли первые деньги и аккуратно приходили до сих пор.

Ничто на свете не заставило бы меня тронуть их. Это был шанс выбраться из трясины, в которой мы увязли, вновь обрести собственный кров, хотя до него оставалось еще очень далеко. Продав трешку в Красноярске и унаследованную Генкой однушку в райцентре, здесь, у моря, мы могли купить только скромную двушку. И купили бы, если б не то, что случилось в первый месяц после переезда. На общем собрании больничного персонала главврач озвучил замечательный план. Предлагалось вложить деньги в постройку кооперативного дома в двух кварталах от больницы. Нам предъявили все: проект, договор с фирмой-подрядчиком и документы на земельный участок. И назвали стоимость квартир в будущем доме. На наши деньги мы могли купить огромную трешку с лоджией, может, даже с видом на море.