Потом мы осмотрели приемный шлюз. Пусть Акасия самостоятельно отыскала Базу и мою каюту, но сейчас она послушно следовала за мной. Я прошел ускоренный курс по языку телодвижений и мимики и потому был на сто процентов уверен, что плана корабля она не знала. Еще я понял, что, случись у нас спарринг, она бы заставила меня попотеть. Экономность движений свидетельствовала о хорошей подготовке в каком-то боевом искусстве, а тягучая пластика завораживала, выдавая в Акасии опасного противника.

– Значит, сюда попадают новобранцы? – Опершись на перила, Акасия разглядывала пространство за куполом. Границу внешнего мира и Базы сразу не определишь – купол прозрачный, а пол приемного шлюза укрыт идеально ухоженной травой.

– Обычно сюда, если не возникает сложностей. – Чуть помолчав, я продолжил. Раз уж Старик дал ей высший допуск, значит нет смысла таиться. – Формула, которую все мы заучиваем, подобна адресу широкого назначения; она доставит на Базу в любом из миров. Потом запускаешь радар и пилоты подвозят Интермир. В критической ситуации аварийная команда телепортирует Путников прямо на Базу (как правило, в изолятор), но чаще всего сам корабль останавливается и они поднимаются на борт.

– Наверное, это впечатляет, – пробормотала Акасия и, запрокинув голову, посмотрела в небо. За куполом смеркалось.

– Да уж. – Я припомнил, как подобрали меня самого. Рядом неподвижный Джей, а я уже ничего не чувствовал. – Пошли. – Я неожиданно осип. – Хочу еще кое-что показать.

В Интермире почти во всем соблюдали военную аккуратность. Наши сады, библиотеки, спортзалы и даже игровые комнаты содержались в опрятной чистоте, за чем следили педагоги и командиры, назначенные Стариком. На Базе не увидишь граффити, мусора или жвачки, прилепленной к парте. Ни фресок, ни кустов, подстриженных под динозавров, ни статуй – никаких признаков того, что мы люди, наделенные мыслями, чувствами и воображением.

Это если не считать Стены.

Акасия шагнула в вестибюль, отделявший приемный шлюз от изолятора, и любопытство ее сменилось неподдельным изумлением.

– Что это?

– Стена. Да, название так себе. Она тут испокон веков. Мы уж не помним, кто это затеял. Здесь все, что осталось от наших павших.

Акасия осторожно коснулась одной фотографии – очередная моя версия, только с серебристыми глазами. Девушка пошла вдоль стены, стараясь ничего не пропустить. Но осмотреть всё, конечно, не могла. Там были сотни снимков, голографических и плоских. Благодарственные и прощальные записки. Посвящения, рисунки и надписи краской. А еще – сброшенная змеиная кожа (в идеальном состоянии), перышки, лоскутки, одежда, украшения, ракушки и совершенно непонятные вещицы из миров, о которых я слыхом не слыхивал. На одних голограммах изображение двигалось, на других замерло. На Стене нашлось место всему, что чем-то было дорого погибшим на заданиях.

– Чудесно, – наконец промолвила Акасия, и я увидел, что она не притворяется. Ухмылку на ее лице сменила легкая печальная улыбка.

– Да, – ответил я, глядя на свое собственное приношение. Я долго не осмеливался что-нибудь оставить на Стене. Меня все проклинали за гибель Джея. К тому времени ему уже создали маленький мемориал. Джей играл на Базе важную роль, его подразделение было одним из самых крупных. Кто-то принес его фото, кто-то – салфетку с забавными каракулями, понятными лишь тем, кто сидел с ним за одним столом, а кто-то – книгу с надписью «Спасибо».

Вообще, главной частью его памятника были благодарности. Разными почерками, на разных языках, разноцветные. Пришпиленные, начерченные и нацарапанные вокруг его фотографии. Свое «спасибо» я выложил камушками из мира, где он испустил дух.

Акасия перехватила мой взгляд и сама всмотрелась в фотографию Джея.

– Кто он?

Я ждал этого вопроса, но ответил не сразу.

– Джей. Он спас мне жизнь, – отрывисто сказал я. – А я его угробил.

Удивительно, как искреннее чувство заставляет забыть о всяком выпендреже.

– Намеренно?

Я оторопел:

– Нет!

– Тогда не вини себя. – Акасия отвернулась. – Он тебя защищал и знал о возможном исходе.

– Он погиб, потому что я его не послушал. – Я сдержался, чтобы не рявкнуть. – Кинулся на выручку мутнышу, хотя Джей меня остерегал.

– Это был Тони? – спросила Акасия.

Я кивнул.

– Он влип… Я не знал, кто он такой, но видел, что он жутко перепуган. Как выяснилось, бояться было чего: его поймал в ловушку гирадон. Позже я порылся в справочниках и выяснил, что за тварь на нас напала. Легче не стало, но хотя бы не чувствуешь себя олухом, который даже не понимает, что случилось, и не в силах ничего объяснить.

Акасия покивала – мол, наслышана об этом монстре.

– И все равно ты поступил правильно. Ты спас Тони.

– Ну да. – Я перевел взгляд на Стену. Отдал Джея за Тони. Честная сделка? Тони уберег меня от магов ХЕКСа, и я смог выручить свою команду… Но если бы Джей не погиб, все могло бы сложиться иначе. Может, мы бы вообще не попали к тем магам и не пришлось бы никого спасать…

Голову сломаешь. Я молча смотрел на фотографию Джея, но Акасия нарушила мои раздумья:

– Ты многих из них знал?

– Только его, – выговорил я и почувствовал себя виноватым, словно не имел права целехоньким стоять перед павшими. Это называют комплексом выжившего. Но что с того, что знаешь, как это называется? Жить все равно не легче.

– Узнаешь и других, – сказала Акасия. – Со временем.

Как ни странно, ее слова меня не задели. Она не выпендривалась и не старалась показать, что лучше осведомлена. Я понимал, что она права. Не бывает войны без потерь, и, как ни старайся их предотвратить, имен на Стене прибавится. Возможно, там появится и мое имя.

– Да, – ответил я. – Я знаю.

Акасия взяла меня за руку.

Я привел ее к портовому шлюзу (у нас спорили об истоках этого названия: одни объясняли его возможностью телепортации отсюда в разные части Базы, другие – местоположением по левому борту[3]), а затем, сделав круг по второму ярусу каптерок, показал маленький театр и игровые автоматы и через библиотеку вернулся к учебным классам. Уроки уже закончились, но несколько педагогов еще сновали туда-сюда.

На верхние палубы мы добрались как раз к очередному перемещению. Коварнейшая особенность Интермира – способность переноситься во времени назад и вперед в пределах более ста тысяч лет. Чтобы затруднить слежку магам и бинариям, солитонные двигатели запрограммированы также на «боковое» скольжение во времени, то есть пересечение стен Дирака[4], разделяющих параллельные Земли. Число миров, через которые мы проходили в Альтиверсуме, и срок пребывания в каждом из них определялись на основе квантовых случайностей, и кодовая комбинация не поддавалась взлому.