— А… — Чувствуя себя польщенной, я с Фордом под руку пошла вперед, мимо двух санитарок, толкавших каталку с бельем. Мой подъем тут же испарился, стоило только услышать шепот:

— Может, охрану вызвать?

Я уже развернулась сказать им, что и о них думаю, но Форд ухватил меня за руку, и санитарки бросились прочь, словно от чудовища.

— Они просто перепугались, — сказал Форд, сжимая мой локоть.

Мы пошли дальше; я раздумывала, не выкинут ли меня отсюда. В голове начинала пульсировать боль.

— Я белая ведьма, черт бы их всех побрал! — заявила я в пространство. Шедший навстречу тип в лабораторном халате удивленно на нас посмотрел.

Форд был бледен, и я постаралась успокоиться, а то еще его не пустят. Надо попробовать найти ему хорошую глушилку — вместо алкоголя, в смысле.

— Спасибо, — сказал он, уловив мою заботу, и уже громче добавил: — Рэйчел, ты вызываешь демонов и делаешь это хорошо. Смирись и направь это себе на пользу, потому что все равно оно не прекратится.

Я фыркнула, собираясь поинтересоваться, кто дал ему право с такой высоты мне советовать, но вспомнила, что сам он именно так и поступил: превратил пассив — свой дар — в актив. Я стиснула его руку и вздрогнула — заметила Айви, мою соседку. Она перегнулась над столиком медсестры посмотреть на экран компьютера, нисколько не беспокоясь, что проходящий мимо санитар, заглядевшись на нее, впечатался в стену. На ней были черные обтягивающие джинсы с низкой посадкой, но она могла себе это позволить — фигура у нее как у модели. Короткий хлопковый свитерок открывал ее поясницу, а прихваченный по случаю холодов черный кожаный плащ она бросила на стол. Айви — живой вампир и выглядит соответствующе: стройная, мрачная и молчаливая. Жить с ней в одном доме нелегко, но и я не подарок, и мы научились не наступать друг другу на мозоли.

— Айви! — крикнула я. Она повернула голову и выпрямилась, взметнув позолоченными кончиками коротких черных волос. — Откуда ты знаешь про Гленна?

Форд заметно успокоился, будто напряжение из него вытекло. Держа меня под руку, он казался едва ли не счастливым.

Впрочем, так и было, учитывая, что он перенимает мои эмоции, а я была счастлива увидеть Айви. Может, в следующий раз, когда я приду на беседу к Форду, надо затронуть вопрос об Айви. Его оценка наших нелегких отношений может оказаться полезна.

Я не тень Айви, я ее друг. Для вампира с кем-то дружить — дело не обычное, но у нас есть еще и дополнительная сложность. Айви нравятся и мальчики, и девочки, она питье крови смешивает с сексом. Она ясно дала понять, что хочет меня во всех смыслах, но я натуралка — ну, если не считать мутное время, когда мы с ней вдвоем пытались отделить экстаз крови от половых предпочтений. Айви не один раз уже меня кусала, что не упрощало дела. В то время это казалось неплохой идеей — их разделить, но во-первых, приход от вампирского укуса слишком близок к сексуальному наслаждению, а во-вторых, я резко отрезвела от ужаса, когда мне на миг показалось, что я привязана к убийце Кистена. Слишком страшно это — стать чьей-то тенью. Айви я верю, я ее жажде крови не доверяю.

Так что мы живем вместе в церкви, которая для нас и дом, и бизнес-офис, спим дверь в дверь и прилагаем все силы, чтобы не нажимать друг другу на кнопки. Но если кто-то подумал, что Айви зла на напрасно потраченный в погоне за мной год, то он ошибся — Айви обрела тихое блаженство, которое нечасто выпадает на долю вампирам. Видимо, только мое твердое заявление, что я никогда не дам ей еще раз запустить в меня зубы, и могло убедить ее, что она мне дорога сама по себе, а не из-за тех ощущений, которые она может мне доставить. А меня до чертиков восхищает, что при своей невероятной силе она настолько сурова по отношению к себе. И я ее люблю. Спать с ней я не хочу, но я по-настоящему ее люблю.

Айви пошла к нам, поджав губки и бесшумно ступая по ковру; обычно спокойные черты чуть исказились. Двигается она с непревзойденным изяществом. Овальное лицо красиво немного азиатской красотой: маленький носик, ротик сердечком. Улыбается Айви редко — боится потерять выстраданный самоконтроль. Подозреваю, что именно поэтому мы так сдружились — я смеюсь за двоих. Да, и еще Айви надеется, что я найду способ спасти ее душу, когда она умрет и станет нежитью. Правда, прямо сейчас у меня совсем иные проблемы: где взять денег на квартплату. О душе своей соседки я побеспокоюсь попозже.

— Эдден сначала позвонил в церковь, — сказала она вместо приветствия и подняла тонкую бровь, заметив руку Форда, просунутую мне под локоть. — Привет, Форд.

От намека в ее тоне бедняга покраснел, но я не дала ему выдернуть руку. Нравится мне быть нужной.

— Он страдает от фоновых эмоций, — объяснила я.

— Лучше пусть страдает от твоих?

Н-да.

— Ты уже знаешь, где здесь Гленн? — спросила я.

Она кивнула; ее темные глаза не упускали ничего.

— Вот там. Он еще не приходил в сознание.

Мы пошли за ней по коридору, но когда мы поравнялись с сестринским постом, дежурная медсестра встала с решительным выражением на серьезном лице:

— Прошу прощения. Посещения запрещены, допускаются только родственники.

Меня пронзил страх — не из-за того, что меня к Гленну не пустят, а из-за того, что к нему никого не пускают — настолько он плох. Но Айви не замедлила шаг, и потому я тоже не стала останавливаться.

Сестра бросилась за нами. У меня застучал пульс, но другая сестра махнула нам проходить и обернулась к первой:

— Это же Айви, — сказала она так, будто это все объясняло.

— Та вампирша, которая… — начала первая сестра, но ее отдернули обратно к столу, не дав мне услышать остальное.

Я глянула на порозовевшую Айви.

— Вампирша, которая что? — спросила я, припоминая, как она отрабатывала здесь в костюме карамельки.

Айви выпятила подбородок.

— Палата Гленна здесь, — сказала она, не отвечая на мой вопрос. Ну, ладно.

Айви резко свернула влево и скрылась за громадной дверью, а мне вдруг опять стало страшно. Тихое гудение медицинских приборов напомнило, как когда-то давно я сидела возле папы, слушая его последние агонизирующие вдохи, а недавно — возле Квена, глядя, как он борется за жизнь. И от этого страха я остановилась как вкопанная. Форд у меня за спиной споткнулся, словно под дых получил.

Блин. Я вспыхнула, огорчившись, что от моих эмоций ему больно.

— Прости, — буркнула я неразборчиво.

Он поднял руку — дескать, все в порядке, а я возблагодарила бога, что Айви уже за дверью и не видела этой сцены.

— Ничего. — С измученными глазами он опять подошел ближе, с опаской — пока не убедился, что я задвинула старую боль вглубь. — Можно мне спросить, кто?

Я проглотила ком.

— Мой папа.

Опустив глаза, он проводил меня к двери.