Несмотря на «ужасную репутацию» дома, в покупателях недостатка не было5. Через восемь лет после закрытия борделя, поменяв нескольких хозяев, строение перешло в руки женщины, чья дурная слава затмит всех предыдущих владельцев, а Мэтти Элтик, по сравнению с новой хозяйкой, покажется весьма уважаемой школьной учительницей со Среднего Запада.

Как точно Белла Соренсон узнала о продаже этого дома, неизвестно. Вскоре после смерти мужа она побывала в городке Фергус-Фолс в Миннесоте, на ферме у какого-то родственника, и тоже загорелась желанием обзавестись собственным хозяйством. Вернувшись в Чикаго, она, как пишут историки, в поисках подходящей недвижимости дала объявление в газете «Трибюн». Оно попалось на глаза тогдашнему владельцу «дома Мэтти Элтик», который связался с Беллой. В ноябре 1901 года, продав дом на Альма-стрит, Белла Соренсон с тремя детьми (Дженни, Миртл и Люси) перебрались в Ла-Порт.

Новым соседям она стала известна под другим именем. Хотя в частной переписке она продолжала подписываться как «Белла», но представлялась более простым и привычным для американцев именем «Белль» и через несколько месяцев после переезда сменила фамилию.

Еще в первое десятилетие их брака с Мэдсом они держали жильца – Питера Ганнесса. Уцелевшие фотографии Питера подтверждают образ, нарисованный одним писателем: «красивый блондин с голубыми глазами, светлой бородкой и усами – настоящий викинг»6. Этот эмигрант из Осло прибыл в Америку в 1885 году и поселился с братом Густом в Миннеаполисе, а в год Всемирной выставки (1893) переехал в Чикаго и, работая на скотных дворах, арендовал жилье у Соренсонов. Потом, после короткого посещения Норвегии, он вернулся в Миннеаполис, где в июне 1895 года женился на Дженни Софии Симпсон. Пара поселилась в доме на Хеннепин-стрит, Питер нашел работу «приказчика в продовольственном магазине». В 1897 году у четы родился первенец – девочка Сванхильд. А четыре года спустя, во время родов второй дочери, Дженни Ганнесс умерла7.

Вскоре после смерти мужа побывав у кузины в Миннесоте, вдова Соренсон взяла в привычку наезжать в Миннеаполис и восстановила знакомство с красивым и ставшим неожиданно свободным бывшим квартирантом. Годы не добавили Белль привлекательности. Вдову и раньше нельзя было назвать красивой, а с возрастом ее мужеподобная фигура еще больше отяжелела. По словам одного из современников, Белль выглядела «грузной, большеголовой женщиной с грубыми чертами лица, маленькими глазами, копной волос неопределенного цвета, огромными руками и непропорционально маленькими ступнями»8. Только усадьба – сорок восемь акров земли в Индиане – могла объяснить, почему Белль не испытывала недостатка в женихах, даже таких красивых, как Питер Ганнесс. 1 апреля 1902 года эта пара совсем не подходящих друг другу людей обвенчалась в Первой баптистской церкви Ла-Порта. Церемонию вел преподобный Джордж С. Мур.

Через пять дней после бракосочетания умерла семимесячная дочь Питера. Официальной причиной смерти указали «отек легких». Тело девочки отвезли в Чикаго и похоронили на кладбище Форест-Хоум, рядом с двумя другими детьми, умершими в семье Белль9.

А еще через восемь месяцев, примерно в три утра во вторник 16 декабря, ближайших соседей Ганнессов – Свана Николсона и его семью – разбудил шум, будто кто-то стучал в дверь железным прутом. Немедленно спустившись, они обнаружили Дженни – приемную дочь Белль. Двенадцатилетняя девочка стояла на крыльце, сжимая в руке кочергу:

– Вас зовет мама, отец обварился!

Сван и его младший сын Альберт, прибежав на ферму, на кухне увидели Белль. Она была так потрясена, что не могла ничего связно объяснить. Как позже свидетельствовал Николсон, Питер, в белой ночной рубахе, лежал на полу гостиной, уткнувшись лицом в «лужу крови». Опустившись рядом с Ганнессом, Сван «взял его за руку, чтобы прощупать пульс, и что-то спросил. Но Питер ничего не ответил».

Альберт, которого послали за врачом, побежал в город и разбудил доктора Боуэлла, исполнявшего обязанности окружного коронера. Пока доктор одевался, Альберт вывел из конюшни экипаж, и вскоре они прибыли на место происшествия.

Вбежав в гостиную, доктор опустился на колени и начал осмотр тела. Остальные – Сван, Альберт, Дженни и рыдающая Белль – стояли рядом. Боуэлл установил, что смерть наступила какое-то время назад – тело уже остыло. Он отметил запекшуюся кровь в ужасной ране на затылке, свернутый в сторону сломанный нос. Коронер немедленно заключил, что Ганнесс умер насильственной смертью.

Белль была «на грани истерики». Ее проводили на кухню и усадили в кресло. Доктор изо всех сил пытался понять, что же произошло, хотя история, которую излагала безутешная вдова, рождала больше вопросов, чем ответов. Коронеру удалось понять, что ее муж спустился на кухню за башмаками. Он оставил их греться у плиты. Когда он нагнулся, чтобы их достать, с полки над головой упала мясорубка. Она ударила Питера по затылку и перевернула чан с горячим рассолом, который обварил мужу шею. Но, несмотря на все увечья, Питер утверждал, что с ним «все в порядке», и остался лежать внизу. А через несколько часов в гостиной, на полу, она нашла его мертвым.

Хотя Боуэлл отнесся к услышанному крайне подозрительно, он решил не оглашать свое заключение до назначенного на следующий день вскрытия. Однако у юного Альберта Николсона сомнений не осталось. Когда они с отцом вернулись домой, юноша заявил, что мистера Ганнесса убили. Отец же велел никому ничего подобного не говорить, так как это может навредить миссис Ганнесс10.

Но газеты, сообщившие на следующий день о смерти Питера Ганнесса, не следовали наставлениям Свана Николсона. «Ужасное преступление» – возвестил заголовок в «Форт-Уэйн дейли ньюс». В последние недели, писала газета, в округе Ла-Порт «свирепствуют убийства». Жители еще не оплакали смерть юного героя Уэсли Рейнольдса, расстрелянного двумя банковскими грабителями. Все еще оставались на свободе три «черных головореза», убившие бакалейщика Джона Кунсмана, хотя за их поимку местная Ассоциация розничной торговли назначила награду в пятьсот долларов. Полиция пыталась напасть на след человека, пославшего молоденькой служанке Матильде Бейкер коробку начиненных мышьяком конфет, которые та «отведала, ничего не подозревая». И наконец чудом избежавшая смерти мать семнадцатилетнего Джорджа Ширера, который «вдруг лишился рассудка и пытался убить [ее] разделочным ножом».

Внезапная кончина Питера Ганнесса, замыкающая цепь этих «таинственных смертей», давала «веские основания полагать, что дело тут нечисто»11.

В полдень 16 декабря доктор Боуэлл и ассистировавший ему доктор Мартин, местный врач, провели вскрытие. В официальном отчете Боуэлл написал, что «следов ожогов на теле не обнаружено». Нос Ганнесса был «сломан, очевидно, в результате сильных ударов (или в результате падения на тупой предмет, подобный краю столешницы)». Самым значительным повреждением названа «рваная рана головы длиной в дюйм, расположенная слева над наружным затылочным выступом. Удаление надкостницы показало повреждения костей черепа в точке, соответствующей внешнему порезу. В этом же месте отмечается внутричерепное кровоизлияние». По заключению Боуэлла, «смерть наступила в результате сильного удара, вызвавшего перелом костей черепа и вышеупомянутое кровоизлияние»12.