litbaza книги онлайнРазная литератураЦветут сады на Урале - Александр Андреевич Шмаков

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9
Перейти на страницу:
Находка, как она росла и вошла в силу, зацвела, а потом одарила его первыми плодами. Гибкие ветки ее выдерживали любой урожай. Она стояла гордая таким обилием плодов, без подпорок, в отличие от других яблонь. Аркадий Павлович считал это выращенное им дерево своей большой удачей.

Успех окрылял. Потом ясно, почти зримо ему представилось, как он закладывал первый промышленный сад в городе и районе. Днем работал в больнице, а вечером вместе с детьми и женой возился с посаженными деревьями. Иногда помогали братья, друзья. Кое-кто насмешливо, с явной издевкой говорил: «К чему он все это затеял? Толку не добьется, а здоровье надорвет…»

Но сад дал плоды. Теперь весь город в зелени фруктовых деревьев, а яблоневые заросли раскинулись на тысячи гектаров в совхозах и колхозах Зауралья. И многие деревья в них — из бирюковского сада.

В перерыв к Аркадию Павловичу подошел один из слушателей.

— Вы, кажется, над диссертацией работали?

Вопрос больно кольнул. Но на правду слов много не требуется. Да, он начинал большой труд, всерьез думал над ним, накапливал и научно обрабатывал свой материал. Первая рабочая страничка этой диссертации была помечена 1937 годом. А в 1941 году Бирюков ушел на фронт. Оборвались и его ценные записи.

— Вот так и кончилась моя диссертация. А теперь заниматься ею не могу, годы не те. Продолжение диссертации — весь мой сад.

Аркадий Павлович приятный собеседник. За чашкой чая, на которую он обязательно уговорит вместе со своей супругой Александрой Васильевной, можно просидеть часами. На столе непременно появятся фрукты, только что снятые с деревьев. Обязательно придется стать дегустатором и сказать свое слово о плодах, хороши ли они.

Отзыв отзывом, а хозяева не забудут напомнить, чтобы косточки вишен и семечки яблок аккуратненько положили в поставленные баночки с наклейками и надписями дегустируемых сортов. Здесь каждое семечко и косточка на особом учете. Их старательно собирают, обрабатывают и хранят, чтобы осенней порой можно было разослать посылочки таким же неистовым садоводам.

Вы не сможете отказаться, чтобы не попробовать и варенье из вишен, слив, редкостной ягоды ирги.

В одно из таких гостеприимных чаепитий Аркадий Павлович как бы нечаянно обронил:

— Приходят письма и из-за рубежа.

Он быстро поднялся из-за стола и легкой походкой прошел в свой кабинет, поискал в ящиках стола, а потом показал письма с заграничными штемпелями.

«Дорогой друг, доктор Бирюков! — говорилось в одном из них. — Шлем Вам привет из Нового Света, Далекого Запада. Читаем в «СССР» № 3 статью о Вашей работе любителя-садовода. Мы пошлем Вам на память наши издания на русском и английском языках… Если у Вас есть печатные материалы о Вашей работе, просим прислать нам с Вашим автографом».

— Я ничего не ответил на письмо. Печатных трудов у меня нет, диссертацию написать не успел.

Аркадий Павлович тяжело вздохнул и возвратился к главному в своей жизни. Он взял маленькую коробочку, открыл ее. На морщинистой, но еще сильной ладони этого человека появились семена нового сорта яблок Зеленка Бирюкова. Коричневатые семена, как застывшие зерна жемчуга, таили в себе жизнь и новую надежду садовода.

— Плод-геркулес для наших мест — 220 граммов! Это же настоящая находка!

Слушая Аркадия Павловича, с увлечением рассказывающего о своем новом сорте, я подумал, что хорошо, когда среди нас есть вот такие неистовые люди. Пусть их будет еще больше.

Это наша самая бесценная находка!

СИБИРСКАЯ ЗВЕЗДА

К самой деревне подступали желтеющие поля ячменя и красно-розовой отцветающей гречихи. Рожь была сжата, и суслоны, как палатки в армейском лагере, выстроились в несколько рядов. Они тянулись к зеленому лесу, за которым поднималась гряда Саян, замыкая даль зубчатой голубой стеной.

Полуденное солнце палило землю, и только белые вершины гор искрились в знойном воздухе. Над горами плавали пушистые облака. Земля, накаленная солнцем, дышала теплом.

Сад колхоза имени С. М. Кирова начинался от деревни и примыкал к ближним полям. Он был обнесен низкой изгородью. Большая половина его раскинулась на косогоре, обращенная к солнцу.

У избушки, под навесом, заставленном пустыми ульями и корзинами, стоял высокий мужчина в шляпе с черной сеткой, заброшенной на поля шляпы. Он держал в руках дымокур, над которым поднимался белесый пахучий дымок. По рукам его, измазанным медом, ползали пчелы.

Из избушки выбежала босоногая девчурка в клетчатом платье. Она с любопытством уставилась на нас. Серенькие глазенки ее, живые и искрящиеся, так и пылали под выгоревшими, рыжеватыми бровями.

— Товарищ Баглай, здравствуй!

Из-под навеса вышел хозяин, сощуренными глазами: посмотрел на приезжих и низко поклонился.

— Как идут дела?

— Дела як сажа бела, товарищ секретарь.

— Знаешь?

— Еще бы! Говорят в колхозе, секретарь на машине разъезжает, проверяет где и что. Может, думаю, и ко мне заглянет.

— Значит, ждал?

Он лукаво ухмыльнулся и уклончиво ответил:

— Неловко было мимо проехать секретарю.

Баглай поставил на чурку дымокур, осторожно снял с рук прильнувших пчел и сбросил их на траву.

— До чего строго сберегают свое добро, жизни не щадят. Учиться нам, людям, надо вести хозяйство у них, у пчел. И бережливы, и трудолюбивы, и дисциплину блюдут. С лодырем у них своя расплата: за шиворот — и из улья вон.

Секретарь райкома — человек наблюдательный и привыкший понимать других с полнамека, догадался, к чему клонит Баглай. Он тоже недвусмысленно заметил:

— Ваши лодыри в ваших руках. Поступайте с ними по всем строгостям колхозной жизни.

— Так-то оно так! — Баглай покрутил головой. — Мы перевоспитываем. Люди — не пчелиные трутни.

— То-то! Ну, как сбор?

— Слава бо… — он запнулся и виновато досказал: — Ничего-о! Медок есть. Что ни день, то трудодень. За летошний год до четырех тысяч рублей выручили. И дело будто все на виду, и колхоз наш небольшой — семьдесят две пчелиных семьи, а работаем споро, пока взято́к есть.

— Один хозяйствуешь?

— Инструктор у меня есть, Петро Лукьянович. Все больше на пару с ним в саду. Баглай вдруг засуетился.

— Нюрка! — позвал он, — Иди сюда.

На голос его подбежала девчурка.

— Он, дядя Баглай, — не дожидаясь, что скажут ей, скороговоркой выпалила она.

Баглай махнул рукой и ворчливо бросил:

— Прилипла стрекотунья!

— А что я говорила? Вот и угадала, вот и угадала, — довольная повторила Нюрка и запрыгала, похлопывая в ладоши.

— Беги к Петру Лукьяновичу, скажи, мол, приехали.

Девчурка стремглав убежала.

— А мы вот с нею поспорили — заедете или нет. Проспорил. Правду сказать, не надеялся. Думаю, уборка в голове, не до саду. Выходит — ошибся.

Мы присели в тени избушки. Трава и цветы дышали запахом меда. Вокруг нас гудели пчелы, звенели кузнечики. Ровными

1 2 3 4 5 6 7 8 9
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?