– Ну сколько раз я уже говорила, что женщине моего положения необходима личная горничная?

«Примерно столько, сколько я входила в эту комнату», – подумала Сара.

– Не могут же от меня ожидать, чтобы я одевалась сама?

– Миссис Симпсон, кажется, с этим вполне справляется, – подала голос горничная.

Глаза Гриндлей вспыхнули, и Сара немедленно поняла, что переступила черту. Она уже было открыла рот, чтобы извиниться, но тут Мина заговорила вновь, а прерывать ее означало только ухудшить дело.

– Моя сестра – замужняя женщина, и, кроме того, она по горло в трауре. Для нее выбор туалета – не такая уж сложная задача.

Сара подумала о миссис Симпсон, которая вот уже который месяц не носила ничего, кроме тяжелого черного бомбазина[18], и была бледна и измождена от постоянного пребывания в четырех стенах.

– Сара, приучись же сдерживаться и не выпаливать вот так все, что ни придет тебе в голову. Свое мнение лучше держать при себе, если тебя о нем не спрашивают особо. Когда ты только поступила сюда на службу, я многое тебе прощала, но, должно быть, оказала тебе этим дурную услугу. Боюсь, как бы ты не разговорилась перед менее понимающим человеком, иначе можешь оказаться на улице, и все из-за своего языка.

– Да, мэм, – ответила Сара, покаянно опуская глаза.

– Умение вовремя придержать язык дорогого стоит. Я сама нередко им пользуюсь, когда мне не нравится, как сестра ведет дом. Я здесь всего лишь гостья и благодарна за это, как и ты должна быть благодарна за свое положение. У всех у нас имеются свои обязанности, а женщина моего статуса обязана хорошо одеваться.

Мина указала в сторону громоздящейся на кровати кучи платьев, давая понять, что ей необходима помощь в выборе туалета.

– Как насчет этого? – Сара подняла на руках скромное серое шелковое платье с кружевным воротом, который она накрахмалила и выгладила только вчера.

Гриндлей с минуту разглядывала платье оценивающим взглядом.

– Ох, остановимся на этом, – наконец сказала она. – Хотя, боюсь, оно немного простовато, чтобы заставить поклонников тут же броситься писать мне сонеты.

Сара машинально глянула на письменный стол Мины. Как всегда, там лежало очередное начатое письмо – и роман.

– Что вы сейчас читаете? – спросила она, зная, что разговор о литературе почти наверняка заставит хозяйку забыть о ее бестактности.

– Роман под названием «Джейн Эйр» некоего Каррера Белла[19]. Только закончила. Этот автор мне не особенно хорошо знаком.

– Вам понравилось?

– Сложный вопрос. Я бы предпочла обсуждать его с подготовленным собеседником, так что можешь взять почитать.

– Благодарю вас, мэм.

Сара положила томик в тот же карман, где уже лежала книга, позаимствованная ею из библиотеки.

Поскольку подобающий наряд был наконец выбран, Гриндлей облачилась в корсет и встала, упершись руками в бедра, пока Сара, налегая изо всех сил, затягивала шнуровку.

– Туже, – потребовала Мина.

– Да вы дышать не сможете, – сказала Сара, снова налегая на шнуровку.

– Чепуха. Я еще даже в обморок ни разу не падала, и это несмотря на то, что все мои знакомые дамы теряют сознание с завидной регулярностью. Иногда не без помощи сценического искусства, – добавила она с легкой улыбкой на губах.

Когда Гриндлей была подобающим образом одета, Сара принялась за ее прическу. Это потребовало куда больше времени, чем корсет. Первым делом волосы нужно было смазать крахмальным фиксатуаром, чтобы они за день не выбились из прически. Затем их следовало разделить спереди на пробор и заплести по бокам в косы, которые укладывались над ушами. Еще один пробор шел поперек головы, от уха до уха, а сзади волосы скручивались в тугой узел на затылке. Эта задача требовала терпения и аккуратности – тех качеств, которых Саре сильно не хватало, когда дело доходило до причесок.

– Вот почему мне необходима личная горничная, – сказала Мина своему отражению, наблюдая, поджав губы, за усилиями Сары. – Знаю, ты стараешься как можешь, но мне никогда не найти себе мужа без должного ухода.

– Не могу с вами не согласиться, мисс Гриндлей, – ответила Сара, с облегчением откладывая в сторону гребень, щетку и шпильки.

– Проблема в том, что хорошую прислугу найти не так-то легко. Только посмотри на миссис Симпсон – она просто с ног сбилась, пытаясь отыскать для детей хорошую няню.

Для Сары постоянная смена нянек в детской загадкой не была. У Симпсонов было трое детей: Дэвид, Уолтер и Джеймс, которому не было еще и года. Дэвиду и Уолтеру редко запрещали покидать пределы детской на верхнем этаже, их природное любопытство всячески поощрялось, а у претендентов на должность няньки просто не укладывалось в голове, что подобное поведение не только может быть позволительно, но и поощряется родителями. Еще одна причина заключалась в том, что миссис Симпсон явно не была готова передать всю ответственность за детей в чужие руки – быть может, из-за того, что уже потеряла двоих в совсем еще нежном возрасте.

– У Шилдрейков пропала горничная, – продолжала Гриндлей, поворачиваясь в кресле, чтобы взглянуть на Сару.

– Которая?

– Мне кажется, ее звали Роуз. Ты ее знаешь?

– Совсем немного. Я больше знакома с другой их горничной, Милли. А что случилось?

– Просто исчезла, никого даже не предупредив. Ходят слухи, что она с кем-то встречалась. И даже много с кем.

Повернувшись обратно к зеркалу, Мина принялась накладывать румяна. Сара сделала их ей сама, смешав ректифицированный спирт, воду и карминовый порошок. Она мельком задумалась, так уж ли предосудительно для горничной добиваться мужского внимания, когда, казалось, для Гриндлей это было единственной целью жизни.

– Я видела ее только на прошлой неделе, – сказала Сара. – У «Кеннингтона и Дженнера»: мы столкнулись у входа.

– И как она тебе показалась? – спросила Мина, снова поворачиваясь к ней.

– Вроде бы хорошо, – ответила Сара, прекрасно сознавая, что положение не позволяет ей дать более откровенный ответ.

На самом деле подумать, что у Роуз все хорошо, мог только тот, кто раньше ее никогда не встречал. Саре бросилось в глаза, какой угрюмый был у нее вид. Она заметила Роуз, когда они с хозяйкой выходили из лавки на Принсес-стрит. Миссис Шилдрейк остановилась обменяться любезностями с миссис Симпсон, и служанки – поскольку это не возбранялось – сделали то же самое, хотя их разговор и был более скованным. Как Сара и сказала Мине, она была лучше знакома с другой горничной Шилдрейков, Милли: с ней она чувствовала себя более свободно. Роуз, по выражению Милли, была «жизнерадостной» – что, по мнению Сары, являлось слишком вежливым эпитетом для девушки, которую сама она находила легкомысленной и самовлюбленной и которой инстиктивно сторонилась.