В дороге люди знакомятся быстро. Не успел постоялый двор скрыться за холмом, с которого спускалась телега, как молодой человек уже узнал, что попутчицу зовут Авита Светлая Земля из Рода Навагир и что едет она в Аршмир к тетушке. Тетку почти не помнит — так, видела в детстве пару раз. По слухам, эта незамужняя особа уважаемого возраста обладает весьма… как бы это сказать помягче… незаурядным характером. Поэтому много лет назад любящие родственники дружно решили, что милой тете нельзя жить в поместье, что здешний климат ее медленно убивает, а морской воздух, наоборот, спасёт. Тетушку отвезли в Аршмир и сняли для нее дом. С тех пор тетушка проживает в Аршмире, а семья оплачивает ее расходы. Такое положение устраивает всех, пожилая барышня обратно в поместье не просится. Доверенный слуга, который два раза в год возит в Аршмир деньги для госпожи Афнары, возвращается с корзинкой подарков: вышивки, вязание, плетение из бисера, расшитые стеклярусом воротнички и прочие симпатичные мелочи. Таких рукодельниц, как Афнара Тополиная Листва, по всему Грайану много не наберется!

— Ну, если эта тетушка такая славная, что ее сослали в Аршмир, то вряд ли барышня Авита у нее долго прогостит… — начал, посмеиваясь, молодой человек (который успел уже представиться как Ульден Серебряный Ясень из Рода Ункриш).

Но даже не закончил фразу: по лицу девушки, внезапно посерьезневшему, понял, что сказал что-то не то.

Авита вскинула тонкую белую ручку, перебросила через плечо косу и стала нервно играть черными прядями. Похоже, она и не замечала, что растрепала косу.

— Я… я, наверное, поживу у тетушки. Сколько получится. Отец умер, а поместье… ну, перед смертью его дела пошли плохо, поместье купил дядя… а теперь… — Она вскинула голову и заговорила так твердо и спокойно, словно и не мялась несколько мгновений назад. — Мы с дядей не поладили, поэтому я решила перебраться в Аршмир. Первое время поживу у тетушки. Когда я была маленькой, она ко мне хорошо относилась и даже сделала меня своей наследницей по завещанию… ну, просто для того, чтобы уязвить родственников, ведь тетушке почти нечего оставить в наследство. А потом я надеюсь зарабатывать на жизнь своим ремеслом.

— Ремеслом? — вежливо спрятал удивление ее собеседник.

Следы смятения окончательно исчезли с бледного, востроносого личика девушки. Черные глаза гордо сверкнули:

— Я художница! Несколько лет назад мы с отцом жили в столице, и я, совсем еще девчонкой, брала уроки живописи у самого Астихара! А потом в нашем поместье жил наррабанец, он научил меня искусству горхда.

— Первый раз слышу это слово.

— Мгновенные портреты. Боюсь, заработать этим на жизнь не удастся: слишком непривычно. Но могу рисовать и классические портреты, в духе Астихара. Не найду заказчиков — буду вывески торговцам рисовать. Всё лучше, чем… — Авита осеклась.

— Ремесло — большое дело, — поспешно сказал Ульден, чтобы не дать мыслям этой славной девушки соскользнуть на невеселую дорожку воспоминаний. — Я в детстве ел из чужих рук. И только тогда себя человеком почувствовал, когда понял, что сам могу себя прокормить.

— Да? И каким мастерством владеет мой господин?

В веселых светло-карих глазах молодого человека мелькнула искорка тщеславия:

— А пусть моя госпожа спросит у кого угодно, кто таков Ульден Серебряный Ясень из города Аршмира! В лицо меня могут и не знать, но слышали обо мне почти наверняка.

— Спрошу, но сначала попробую угадать! — загорелась девушка. — Понятно, что мой господин не актер. Их-то как раз знают в лицо. Я слышала, аршмирцы любят свой театр.

— А юная госпожа когда-нибудь была в театре?

— Не довелось.

— Тогда она не знает, как они размалеваны на сцене, эти актеры. После спектакля отмоются — ну, другой человек! На улице встретишь — не узнаешь!

— Но ведь не актер?..

— Нет, — улыбнулся Ульден. Ему начала нравиться эта игра. — Пожалуй, подскажу: меня все уважают, но рады бы со мною никогда не встречаться.

— Если бы мой господин не был Сыном Рода, — поддразнила его дерзкая девчонка, — я бы решила, что речь идет о ремесле палача!

Ульден чуть с телеги не свалился от неожиданности.

— Ну… рискну предположить, что меня уважают все-таки немножко больше, чем палача.

— Но ведь не наемник же? — Авита вопросительно взглянула в лицо спутнику. (Симпатичный молодой человек — круглолицый, веснушчатый, с добродушным и веселым взглядом. И так забавно ерошит курчавые рыжеватые волосы!) — Нет, не воин. У моего господина и оружия-то при себе нет!

— А может, мой огромный-преогромный боевой топор везут на соседней телеге? — весело сощурился Ульден.

Но девушка вдруг потеряла интерес к игре:

— Пойду спрошу у кого-нибудь…

Спрыгнула на дорогу, обогнав медленно шагающую лошадь, догнала идущий впереди воз. Рядом с ним шел хозяин-купец и о чем-то негромко толковал с возчиком.

Молодой человек с усмешкой посмотрел ей вслед. Его забавляли эти внезапные изменения в настроении собеседницы. Да и вообще девушка славная. Не красавица, правда: нос длинноват, щеки впалые, кожа бледная, словно девчушка долго болела или сидела взаперти. Зато глаза живые, выразительные. Глянешь в них — и не захочешь больше разбирать внешность во всех подробностях…

Тем временем Авита обратилась к купцу:

— Не знает ли мой господин в Аршмире человека по имени Ульден Серебряный Ясень из Рода Ункриш?

— А моя госпожа больна? — удивился купец. Поняв по лицу девушки, что ошибся, он пояснил: — Ульден Серебряный Ясень — лучший лекарь в Аршмире. А может, и во всем Грайане. Ученик самого Фазара!

Ульден тихонько посмеивался, глядя, как девушка объясняется с купцом.

Наконец Авита вернулась, села рядом с молодым человеком и начала с вопроса:

— А почему такой знаменитый лекарь путешествует на чужой телеге?

Ульден сделал «страшное» лицо и сообщил хриплым разбойничьим голосом:

— А я сейчас в бегах!

— То есть?..

— То есть за мной погоня, меня ловят…

И уже нормальным голосом рассказал о властителе прибрежного замка, у которого жена долго не могла забеременеть. А когда наконец боги дали такую радость, повитуха предсказала, что госпожа не сможет разродиться. Перепугавшийся властитель погнал верховых слуг в Аршмир за Ульденом. Позже, когда опасность осталась позади, счастливый отец закатил в честь наследника пир, заявив, что благодетеля-лекаря не отпустит и будет поить не меньше месяца. Пришлось Ульдену убираться из замка на манер беглого раба: огородами да скалами. Ему пьянствовать некогда, его ждут больные…

Рассказывал молодой человек весело, с забавными подробностями, но Авита уловила в его голосе и гордость за свою работу, и удовлетворение мастера, хорошо эту работу сделавшего. Она хотела выразить ему свое восхищение. Но взглянула вперед — и ахнула, забыв о собеседнике.