Судебная экспертиза может быть неблагодарной работой. Мы приходим на работу рано, а домой возвращаемся поздно.

Часто мы работаем в чрезвычайно сложных условиях. Зимой в морге бывает очень холодно – часто холоднее, чем на улице. А летом в морге бывает очень жарко: в дни, когда кондиционеры не работают, нередко жарче, чем снаружи.

Кроме того, судебная медицина оплачивается примерно так же хорошо, как и труд духовенства, только с гораздо большим количеством рабочих часов и без обещания вечного спасения в конце! Наши зарплаты бледнеют по сравнению с зарплатами других медицинских специалистов, но нам нужен тот же уровень знаний, что и представителям других специальностей. Например, если кто-то умирает на операционном столе во время проведения фундопликации по Ниссену (хирургическая процедура для лечения гастроэзофагеальной рефлюксной болезни или грыжи пищеводного отверстия диафрагмы), судмедэксперт должен знать почти все, что нужно знать о фундопликации по Ниссену. То же самое относится и к краниотомии[20], кардиохирургии, хирургии мочевого пузыря, хирургии позвоночника и т. д. Судебно-медицинские эксперты должны разбираться в анестезии и анестезирующих препаратах. Тем не менее мы зарабатываем намного меньше по сравнению с другими специалистами.

Что касается финансирования, то судебная медицина всегда будет стоять на последнем месте в списке, потому что наши пациенты уже мертвы. Деньги в медицине в основном идут на охрану здоровья матери и ребенка, лечение туберкулеза и ВИЧ/СПИДа.

В «Американском журнале судебной медицины и патологии»» (The American Journal of Forensic Medicine and Pathology) Рональд Райт и Ларри Тейт пишут: «Судмедэксперт выезжает к кому-то на дом в предрассветные часы, дает показания в суде, изучает теорию электричества или утешает семью ребенка, погибшего от синдрома внезапной детской смерти. Возможно, он занимается исследованием взаимосвязи травм с конструкцией транспортного средства или эффектом и эффективностью внебольничной сердечно-легочной реанимации. Независимо от вида деятельности, которым занимается человек, все может пойти не так, что приведет к смерти, и судмедэксперт должен будет ответить, почему это произошло и что можно сделать, чтобы предотвратить ненужные смерти»[21].

Итак, что же меня мотивирует? Что удерживает после девятитысячного вскрытия?

Моя личная борьба с несправедливостью, которая пробудилась много лет назад, когда я учился в средней школе. За день до выпускных экзаменов в старшей школе украли мой рюкзак со всеми книгами. Я был мегаботаном и думал только об учебниках. Если бы я получил плохие оценки на выпускных экзаменах, то никогда бы не пошел в медицину. Мне удалось разгадать тайну пропавшего школьного рюкзака, но потребовалось три часа сильнейшего стресса, чтобы найти виновных и встретиться с ними лицом к лицу. Они признались, что в шутку спрятали портфель.

От несправедливости во мне закипает кровь. Как люди могут быть такими жестокими? В очень юном возрасте я понял, что есть люди, которые устроены совершенно иначе, чем я. Я понял, что есть люди, которые хотят поддерживать мир, и есть те, кто желает его разрушить. Некоторые просыпаются утром с желанием причинить вред другим; они могут воровать у крошечных старушек и даже совершать убийства.

Если вы посмотрите на костную ткань под микроскопом, то обнаружите остеобласты и остеокласты. Остеобласт – это клетка, которая синтезирует вещество кости; остеокласт – это большая многоядерная костная клетка, которая поглощает костную ткань во время роста и заживления. Одна клетка строит кость, другая разрушает ее. Даже на клеточном уровне созидание и разрушение, видимо, сосуществуют.

В своей жизни я несколько раз становился жертвой несправедливости. А также был жертвой преступления. Сегодня беспомощность, которую я чувствовал как жертва, – это мое топливо. Часть меня хочет стать супергероем, который выслеживает плохих парней, чтобы осуществить жестокую месть. К сожалению, ботан вроде меня, вероятно, окажется на собственном столе для вскрытия раньше, чем плохие парни.

Я понял, что мой единственный ресурс – это мозг и разум. Я хотел посадить плохих парней за решетку на законных основаниях, используя логику и науку в качестве оружия.

Законы, к сожалению, не останавливают злых людей. Злодеев останавливают добрые люди. С тех пор вся моя работа была посвящена обучению, медицине и криминалистике. Судебная медицина заложена в моей ДНК.

Именно осознание того, что я борюсь с несправедливостью, поддерживает мою мотивацию. Неосязаемый трепет от поимки плохих парней – вот что движет мной. Решение головоломок – это то, что заставляет меня вставать по утрам и бежать дальше.

3

Вскрытия и эксгумации

Когда я был подростком, мне нравилось смотреть «Медэксперта Куинси», в котором Джек Клагмен играл медицинского эксперта округа Лос-Анджелес. Во вступительных сценах к «Куинси» студент-медик падает в обморок, когда главный герой драматично срывает простыню, обнажая труп. Подозреваю, довольно многие люди воображают такую сцену, когда думают о вскрытии.

Вскрытию много веков, и навыки, связанные с ним, оттачивались на протяжении сотен лет.

Даже в самых примитивных племенных обществах существовал интерес к выяснению причин смерти.

В частности, неожиданная или произошедшая без свидетелей смерть могла говорить о потенциальной опасности, исходящей изнутри общества или от внешнего врага.

По мере того как общества развивались и становились более организованными, в том числе с точки зрения судебной системы, было введено судебно-медицинское расследование случаев смерти. Самые старые из известных официальных инструкций о внешнем исследовании трупов появились в Древнем Китае.

Одна из первых книг о посмертных экспертизах – «Си Юань Цзи Лу» («Собрание отчетов о снятии несправедливых обвинений») – была написана на китайском языке и опубликована в 1247 году. Ее автор Сун Цы писал, что судебно-медицинский эксперт должен быть серьезным, добросовестным и очень ответственным, а также лично осматривать каждый труп или тело раненого человека. Особенности каждого случая должны быть записаны собственноручно врачом. Никому другому не разрешается писать отчет о вскрытии.

Средства индивидуальной защиты, необходимые для проведения судебно-медицинского вскрытия Фото: Э. де Пау и Д. Фишер (Walla Films)

Он не должен избегать проведения вскрытия, потому что не переносит зловоние трупов. Он должен воздерживаться от того, чтобы сидеть за завесой благовоний, маскирующей зловоние, и позволять своим подчиненным проводить вскрытие без присмотра или мелкому чиновнику писать отчет о вскрытии, оставляя все неточности непроверенными и неисправленными.