А Хольда тем временем, не обращая ни на кого внимания, пошла вдоль ограды, негромко напевая что-то вроде: «Откройте дверь, откройте дверь, позвольте мне войти!»

И неожиданно Снежана увидела, что совсем неподалёку в решётке зияет дыра: три прута были выломаны, словно срезаны чем-то невероятно острым – как раз, чтобы на другую сторону мог пробраться один человек. Она знала, конечно, что в любом заборе всегда найдётся лаз, особенно если вход за этот забор – платный, но готова была поклясться: этого пролома только что не было.

– Ну же, за мной! – Хольда первой скользнула за ограду.

Снежана неловко пролезла следом и как будто перешла из одного мира в другой. Если не оглядываться, не смотреть назад – на дорогу, фонари, решётку, можно было подумать, что перед ней не ботанический сад, а настоящий лес, непроглядная чаща. Снежана почувствовала себя маленькой девочкой на границе потустороннего царства. Похоже, гостей здесь не ждали. Кусты недружелюбно ощетинились, выставив против неё ряды колючих сучков, объятых инеем, а под деревьями… Какая-то тень шевельнулась на белом снегу. И ещё одна, и ещё… бездомные псы, целая стая… как же их много! Вот четвёртый, пятый… шестой, седьмой… Тот, что первым выступил вперёд, настороженно прижимая уши, глухо заурчал, глядя прямо на Снежану. У него была узкая волчья морда.

Снежана застыла на месте, опасаясь пошевелиться, сделать хоть одно неверное движение. Но мимо неё навстречу псам шагнула Хольда, презрительно бросила им:

– Пошли прочь! – и они сконфуженно отступили, исчезли в темноте. Налетел ветер, заставив деревья подобострастно кланяться, как будто молить о прощении.

– Испугалась? – спросила Хольда. Чёрные ветви всё ещё отбивали ей поклоны, вздымаясь и опадая, как волны. Снежана смущённо промолчала. Ей было стыдно, что она такая трусиха.

Позади перебирались за ограду и другие искатели приключений. Хольда хлопнула в ладоши, и все собрались вокруг неё.

– Давайте сыграем в игру, – предложила она, – очень древнюю игру. Юноши отправятся вперёд, а девушки будут искать их по следам в снегу, и те охотницы, что найдёт свою дичь, потребуют поцелуй в награду. Кто-то из парней хохотнул:

– Может, сделаем наоборот? Вообще-то, охотниками обычно бывают мужчины! Хольда в ответ засмеялась:

– Не-ет, это особая ночь, ночь первого снега после полнолуния, и, пока она длится, все привычные правила отменяются. Ну же, кто хочет участвовать в охоте – вперёд!

И мальчишки – дети, совсем дети, которым предложили поиграть! – пересмейваясь, устремились прочь по тропинкам и дорожкам, компаниями и поодиночке, несколько человек и вовсе радостно потопали напрямик через заснеженный газон, во тьму под неприветливо застывшими деревьями. Кирилл тоже ушёл. Один. Напоследок он оглянулся, и Снежане показалось – посмотрел именно на неё. Сердце нервно дёрнулось – это что-то значит? Или случайность?

Вскоре все молодые люди скрылись из вида и остались лишь цепочки следов, они тянулись во всех направлениях. Снежана даже подивилась, что никто не отказался от этой глупой затеи: надо же, какое удовольствие – одному идти по тёмным дорожкам и ждать, кто же тебя нагонит!

– А теперь считаем до ста и отправляемся следом, – объявила Хольда девушкам, которые, хихикая, сгрудились вокруг неё, как послушное стадо, – молодые, глупенькие, совсем не похожие на охотниц. Их тоже словно околдовали, и они готовы были подчиниться правилам любой игры, какую только ни придумает Хольда.

Кто-то громко и торопливо стал считать до ста. С последним возгласом Хольда снова хлопнула в ладоши:

– Вперёд!

И девушки также исчезли. Словно и не было никого. Только Снежана осталась стоять рядом с Хольдой.

– Пойдём, – позвала та, – прогуляемся вместе, – и махнула рукой в сторону неширокой аллеи, ведущей от ворот в темноту.

– Но… – Снежана неуверенно посмотрела в ту сторону, где скрылся Кирилл, на тропинку вдоль ограды. – Разве… я не пойду за ним?

Хольда с улыбкой покачала головой:

– Не беспокойся так. Мы просто срежем путь, и ты поймаешь своего разлюбезного героя прямо в объятья.

– А если кто-то догонит его раньше меня…

Хольда снова мягко улыбнулась, словно уговаривала ребёнка:

– Не догонит. Никто за ним не пошёл – видишь, вот его следы, и рядом нет других. Пойдём, – она снова поманила Снежану, и та последовала за ней, на сей раз беспрекословно.

Некоторое время они шли молча. Ветер стих. Безмолвные деревья обступили аллею с двух сторон. Казалось, они чутко прислушиваются к шагам Хольды, но не решаются пошевелить хоть одной ветвью в её присутствии, как зачарованные стражи. В воздухе кружились отдельные снежинки, не такие крупные, как раньше, – должно быть, другой породы.

– Так странно… – заговорила Хольда. – Люди почему-то думают, что двери в потусторонний мир открываются только накануне Дня всех святых. Или в День всех усопших. Но ведь те, кто приходит оттуда, не обязательно святые или усопшие, правда? На самом деле двери всегда отворяются в твоей душе, главное – услышать стук с другой стороны. И радостно распахнуть их настежь. А время года совершенно ни при чём… Просто в тёмные месяцы человек чувствует себя наиболее беззащитным, вот и выдумывает всякие страшные сказки… Но сегодня, впрочем, ночь и правда необычная. В некотором роде – ночь посвящения. Для тебя по крайней мере. Ты это чувствуешь?

Снежана слушала Хольду с недоумением, но одновременно – с возрастающим беспокойством. Ночь и вправду казалась ей особенной. Одной из тех, когда девушки читают заговоры и ведьмы разъезжают на чёрных корягах. В это легко было поверить, путешествуя среди кромешной тьмы и белого снега рядом с Хольдой. Но что она имела в виду, когда сказала о посвящении?

– Видишь ли, – продолжала Хольда негромко – так, словно доверяла Снежане какую-то важную тайну, – многие, очень многие люди втайне думают, что они необыкновенные, особенные, исключительные. Герои собственной сказки. Ты тоже так считаешь, я уверена – и не надо спорить… Но большинство заблуждается. Они совсем не сказочные персонажи, простые смертные, не более того. А вот ты… кажется, ты действительно не такая, как все. Точнее, можешь стать не такой, как все. Из обычной гусеницы превратиться в бабочку. – Хольда поймала снежинку на ладонь и крепко сжала тонкие пальцы в кулак. Она была без перчаток, но, кажется, не чувствовала холода.

– И что для этого нужно? – спросила Снежана, вместо того чтобы осторожненько поинтересоваться: «В каком смысле?!» Разговор становился всё более странным, однако он удивительно соответствовал месту и времени. Снежану не покидало ощущение, что нежданно-негаданно она очутилась в какой-то непонятной сказке – возможно, чужой. В сказке Хольды. Здесь все подчинялось её воле – чёрная ограда между мирами, дикие псы, ветер и деревья.

Мир застыл, вслушиваясь, что скажет хозяйка, а ответила она очень просто:

– Тебе нужна я.

И пояснила без лишней скромности: