Президент занес руку над клавишей и, озаряемый вспышками блицев, снова повернулся к Козловски, справедливо полагая, что от настоящего творца установки ему внятных пояснений не добиться.

— Так вот просто нажать и все?

— И все.

— Тогда ладно.

— Господин президент, — вмешался госсекретарь, — скажите хотя бы пару слов для истории…

— Хорошо. — Президент приосанился перед телекамерами. — Вот этим легким нажатием пальца я, президент Соединенных Штатов, в священный для нашей великой страны день открываю новую эру. С этого момента все человечество вступает в золотой век абсолютной безопасности, о которой мечтало тысячелетиями. И миссия повести его за собой возложена Господом именно на Соединенные Штаты Америки!

Указательный палец с аккуратно подстриженным ногтем слегка коснулся матовой поверхности клавиши, замер на мгновение и плавно утопил ее…

Телефон взорвался негодующей трелью, и Сергей, привычно чертыхнувшись про себя («Ш-ш-шит!», конечно же и никак иначе), кликнул на «Pause» и потянулся за трубкой.

— Сереж! — зашепелявил в древней мембране едва узнаваемый мамин голос. — Ты в городе уже был?

— Нет еще…

Уточнять, что встал сегодня часов в одиннадцать (до четырех утра «висел в чате»), Сергей не стал.

— Когда пойдешь, купи обязательно молоко, белый хлеб, сахар…

Не перебивая матушкины цэу, парень согласно кивал головой, двигая по столу мышкой. На мониторе всевозможные монстрики, монстры и настоящие монстрища ежесекундно вываливались из незаметных ходов, падали с потолка, коварно заходили с тыла, имея перед собой одну цель: стереть с лица земли отважного героя, волевое лицо которого, то и дело искажаемое то злобными, то болезненными гримасами, виднелось в окошечке внизу экрана. Меняя орудия истребления нечисти с калейдоскопической быстротой, очередное компьютерное воплощение знаменитого Терминатора разносило противников в клочья из всех видов стрелкового оружия, сжигало их электрическими разрядами, аннигилировало пачками из какого-то суперпупербластера или, сладострастно ухмыляясь, пластало на части бензопилой. В особых случаях в ход шли нож, топор или шипастый кастет. Во взаимоотношениях с Врагом Человечества и его прихвостнями брезговать нельзя никакими средствами!

— Ш-ш-шит!

Особенно юркая тварь каким-то чудом умудрилась пробиться сквозь шквальный огонь и на последнем издыхании чувствительно зацепить стрелка длиннющей когтистой лапой, лишив сразу тридцати процентов здоровья. Хватило ее, правда, только на это, но теперь придется спешно искать артефакт и восстанавливаться.

— Сынок! — всполошилась мама, прервав свой умиротворяющий щебет. — Что там у тебя?

— Да так, мам… Программа глючит с утра.

— Да? Смотри, осторожнее там.

Мама замечательный человек, но настолько далека от компьютеров и всего, что с ними связано…

— Ты вообще чем занимаешься?

— Работаю, мам, работаю…

— Не перенапрягай глаза! Ночью Дора Семеновна прогуливала своего Барсика и видела, что в окне твоей комнаты горел свет. Разве можно столько работать? Подумай о своем здоровье…

Сергей, проклиная про себя вездесущую мамину подругу, служившую ей бесплатным осведомителем и недалекую настолько, чтобы назвать безродную дворнягу исконно кошачьим именем, вполуха слушал мамины наставления, одновременно вместе со своим героем метаясь по полутемным подземельям в поисках неуловимого артефакта. Где же он?

— …близорукость, осложненная астигматизмом. И, кроме того…

Ага! Здесь мы еще, кажется, не были… Пфф! Разве это охрана? Одной левой их — нечего зря патроны тратить. Вот и артефакт…

— …или, к примеру, гипертония…

Ну вот, порядок. Судя по всему, где-то здесь «Exit»… Вот он!

— …нейрососудистая дистония. Я уже не говорю о таких неприятных вещах, как…

Ну что же поделаешь, если мама медицинский работник?.. Это действительно выход! Ого! Как повалили-то… Будто китайцы на мешок с рисом, выставленный на бруствер, из того бородатого Лешкиного анекдота… Получи! Получи!.. Теперь огнемет…

— …главное, не забудь макароны…

Похоже, и здесь подходит к концу.

— Да, мама, уже выхожу.

Действительно, спятишь с этой «Furious depth». Ладно, все равно пора отдохнуть и проветриться…

Сергей захлопнул дверь и вприпрыжку сбежал по лестнице, размахивая пустым пластиковым пакетом с логотипом выставки «ЧЕЛМЕДЭКСПО». Сквозь дырочки почтового ящика, вместе с двадцатью видавшими виды обшарпанными собратьями висевшего на площадке между первым и вторым этажами, виднелось что-то белое.

«Опять какая-нибудь реклама…»

Газеты небольшая семья Извековых не выписывала почитай с середины девяностых, довольствуясь покупаемыми на лотке «Аргументами и фактами» с программой телепередач, а писем все равно ждать было неоткуда…

Однако под пальцем, просунутым в одно из трех круглых отверстий на металлической дверце, шуршало что-то увесистое, совсем не похожее на рекламную листовку.

«Конверт какой-то… — озадаченно думал Сергей, безуспешно пытаясь разглядеть что-нибудь в узкую щель. — Может, маме по работе? Или рекламная рассылка какая-нибудь… Вдруг диск халявный с демонстрашками…»

Замочек на ящике, конечно, как говорится, был от честных людей, но греметь железом, рискуя заработать репутацию маньяка, с извращенными целями ворующего «Правду», «Красное знамя» и «Голос Родины» из ящика пенсионера Сундукова с четвертого этажа, совершенно не хотелось. Пришлось плестись обратно и полчаса искать в тумбочках, кухонном столе и секретере дубликат ключа от ящика, сохранившийся с тех самых достославных времен, когда мама выписывала для ненаглядного сыночки «Уральский следопыт», «Вокруг света», еще чуть ли не десяток различных журналов подобной развлекательно-познавательной тематики, а заодно и несколько специализированных медицинских изданий для себя. Зарплата участкового врача когда-то это позволяла.

Загадочный «объект» в ящике действительно оказался длинным плотным конвертом из белой бумаги, украшенным красным штампиком «PAR AVION» и непривычной маркой, зубчатой только с двух сторон. На радужном фоне марки была изображена голова некой античного вида представительной дамы и скромненько значилось «ITALIA»…

* * *

Сергей Дмитриевич Извеков был рожден в городе Челябинске 21 августа 1981 года юной тогда аспиранткой Челябинского медицинского института Таней Извековой, но второй его родитель, кроме отчества, вполне, впрочем, абстрактного, не оставил в жизни своего отпрыска ровно никакого следа. В остальном детство нашего героя ничем не отличалось от раннего периода жизни большинства людей, которым повезло появиться на свет на закате «развитого социализма», позднее названного «периодом застоя», чуть ли не на стыке эпох: «тоталитаризма» и «демократии».