Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 6
Есения ему кивнула и повернулась к полковнику. Вместо рассказа о Светозаровых преступлениях против калинового сада, она заговорила о тюленьих кланах — спросила, не утратили ли Лунные Раковины влияние на Скальных и Гротовых. Полковник перестал быть любезным и резко высказался о своем начальстве, прекратившем финансирование отдела морской разведки.
— Мы под плинтусом, Сенечка! Хуже, чем когда начинали. Тогда все толкались локтями, чтобы получить информацию, совали взятки там и тут, не брезговали шантажом. А как замирились, поставили пяток памятников, у вас и у нас, и на этом решили покончить с ненужными тратами. Я полгода назад скатался на острова — разумеется, частным образом — и поговорил с Торосом. Он был уклончив. Лунные наладили торговлю со старыми приятелями, поларами с Ледовитого побережья. Те ценят разноцветный тюлений жемчуг, верят в его магические свойства — и не только они, ты же знаешь, медведи к северному жемчугу слабость питают из-за его редкости. Желающих купить много, жемчуга мало, цены стали заоблачными. Что тюлени покупают на эти деньги — точно неизвестно. Официально — еду. Неофициально — что угодно. Государство утратило монополию на торговлю, потеряло контроль — каждый катер в море не проверишь — а армия теперь в самой дальней стороне. Начали поговаривать, что мы действовали негуманными методами и надо проводить расследование, чтобы выявить военные преступления. Тьфу!
— Ясно, — Есения скомкала стаканчик и бросила в коробку для мусора. — Пойдем, поболтаем с ластоногим.
Светозар долго слушал несущиеся из кабинета крики — полковник говорил на всеобщем, с вкраплениями тюленьих слов, Есения рычала на чужом языке, и это было куда более угрожающе. Потом допрос перешел в беседу, Кайрат, по требованию, отнес в комнату три стакана чая, а потом Светозару объявили, что прибыл вертолет с новой сменой десантников, и через полчаса его эвакуируют.
Он думал, что отправится в Сельденбург, ускользнув от взора Есении, но не вышло. Полковник и майор — задумчивые и хмурые — вышли из ангара, когда Светозар стоял в группе военнослужащих, готовящихся к эвакуации.
— И что я сделаю без приказа? А если просто так... Ну, давай рискнем. Вертолет заправлен, возьму Кайрата и пяток бойцов...
— Подожди, — подняла ладонь Есения. — Эй, как тебя? Светозар?
— Так точно.
Сердце ухнуло в пятки, но расплаты за ежей не последовало. Есения сказала:
— Не смей обо мне языком лязгать. Ни в письмах, ни когда домой вернешься. А то я Васеньке пожалуюсь, и он Кайрата по твою душу пришлет. Понял?
— Так точно!
Светозар вытянулся по струнке и отдал Есении честь.
— А в чем проблема? — спросил полковник Васенька. — Позвать Кайрата?
— Не надо. Это с нашей деревни мальчик, предупредила, чтобы лишнего не болтал.
— А-а-а... Они что, так и думают, что ты стихи пишешь?
— Ага, — кивнула Есения. — Что придумали, то и обсуждают. Зачем мешать?
— А Калинушка там, в Ромашке? Хотел спросить, но всё к слову не приходилось.
— Нет, я ее в столице оставила. Мы собирались лететь на Дни кошачьей культуры. Большой фестиваль, выставка веж, зал, посвященный Карою и Линше, насыщенная программа — будут демонстрационные уроки, лекции, документальные фильмы. У Калины каникулы. И тут вызов. Пока оставила ее у двоюродной тетушки, на неделю она будет занята фестивалем, а потом я вернусь и решим, что дальше.
— Не останешься тут? Хотя бы на месяц-другой?
— Васенька, это прошлое. У меня договор с издательством. Помочь в трудную минуту — пожалуйста. Но постоянно допрашивать и трястись в вертолетах — увольте. Я уже из запаса могу в отставку подать, просто недосуг этим заняться.
Больше ничего о жизни Калины и Есении узнать не удалось — к вертолету Светозар уходил под обсуждение острой темы. Полковник с майором обнаружили, что с маркировкой размеров военной формы на складах что-то не так. Есения взяла в столице комплект формы своего размера, а он оказался мал! Не могла же она располнеть?
— Никак не могла, Сенечка! — разливался соловьем полковник. — Ты так же стройна, как в тот день, когда мы познакомились. Это какие-то происки врагов! Я тоже взял новую полевую форму, и она мне жмет во всех местах. Я не потолстел?
— Ни капельки! — твердо сказала Есения. — Это что-то с ярлыками.
— Наверное, это тюлени! — догадался полковник Васенька. — Они раскинули ласты по всем воеводствам и нашей республике, и переклеивают ярлыки, оказывая психологическое давление на командный состав.
— Хорошая версия, — согласилась Есения. — Но нельзя сбрасывать со счетов медведей с Ледового побережья. Они тоже могли, у меня, после перевода сказаний, создалось впечатление, что они способны на любое злодеяние.
Светозар отбыл в часть, радуясь тому, что легко отделался. Рана затянулась через неделю, начальство вынесло ему благодарность с занесением в личное дело, отпуск не дали — часть перевели в режим повышенной боевой готовности — но наградили увольнительной и пообещали представить к медали «За доблесть».
В свободное от службы время он думал. Пытался понять, почему Есения не поставила деревенских кумушек на место — ведь могла бы разок явиться на почту в кителе. Думал-думал, да так ничего и не решил. Слишком много всякого вокруг происходило, не до чужих странностей.
Разгадка пришла меньше чем через год. Батя не дожил до его дембеля, летом, за три месяца, в часть телеграмма пришла. Командир Светозару тут же организовал билеты на самолет до Лисогорска, с пересадкой в столице.
До Ромашки он добрался автобусом — электрички не было, городок стоял в стороне от железнодорожных путей. Дома его встретила заплаканная матушка — батю уже похоронили, потому что жара, Светозар попрощаться не успел, только на свежую могилу пришел. Не иначе как Демон Снопа его дернул за язык — сказал, что ставил свечи в молельне Феофана-Рыбника, жаль, не помогли. Что тут началось! Обругали с ног до головы, обвинили в святотатстве, в черной магии и в том, что он отца этими свечами раньше срока в могилу свёл. Слухи по городку прокатились валом, и немедленно случились последствия: невеста отказалась выходить за него замуж, потребовала вернуть браслет с куриными божками — а Светозар его еще
