— Ты про старое забудь, — ответили односельчане, — и ни о чем не беспокойся. Мы все уладим. Скажем, что по злобе наговорили на вас. Ты ведь теперь сирота, без отца и матери осталась, и нам грех обижать тебя.

Профулла подумала — и согласилась. Посланцы отправились к Хорболлобу.

— Вот тебе на! — удивился тот. — Вы сами изгнали сватью из общины, уверяли, что она осквернила касту, а теперь за нее же и хлопочете?

— Среди соседей всякое случается, — ответили ходатаи. — Не стоит внимания обращать. Мы их со зла оговорили.

Хорболлоб был человек рассудительный и решил, что его хотят провести.

«Они пытаются обмануть меня, — подумал он. — Наверное, невестка как следует заплатила им, вот они и стараются. Выгораживают ее. Где она только деньги взяла?»

И он стал относиться к ней с еще большей неприязнью и подозрительностью.

Тем временем Броджешор узнал о разговоре отца с жителями деревни. «Надо будет как-нибудь ночью тайком навестить ее», — сказал он себе.

Так ни с чем и ушли посланники от Хорболлоба. Профулла с чужой помощью справила поминки по матери, угостила соседей. А Броджешор так и не выбрался проведать ее.

Фулмони из касты брадобреев жила поблизости от Профуллы. Осиротев, Профулла попросила ее приходить к ней ночевать, так как не хотела оставаться ночью одна — много ли надо, чтобы о молодой и красивой девушке пошли всякие толки! Да и темнота ее пугала. Фулмони согласилась. Она вдовствовала, никого из родственников, кроме сестры, у нее не было, и потому ничто ее не удерживало. К тому же она всегда относилась с уважением к матери Профуллы, как, впрочем, и ее сестра. Так она стала по вечерам приходить к Профулле и оставалась у нее до утра.

Наивная Профулла понятия не имела, что за человек ее соседка. Та была старше ее лет на десять, недурна собой и любила принарядиться. Однако удивляться ее поведению не приходилось — женщина принадлежала к низкой касте, да к тому же с детства осталась вдовой. Поговаривали, будто она питала нежные чувства к Дурлобху Чакраборти — управляющему местного землевладельца Парана Чоудхури. Утверждали, будто и сам Дурлобх, который иногда по делам наведывался в деревню, неравнодушен к Фулмони и оказывает ей внимание. Доходили эти слухи и до Профуллы, но они не смутили ее. Да и не приходилось ей выбирать — кто еще в деревне согласился бы бросать свой дом на ночь.

Фулмони раза четыре ночевала у Профуллы. На следующий после поминок день она немного задержалась у себя дома и отправилась к Профулле позже обычного. Возле большого мангового дерева, густо окруженного молодой порослью, она остановилась и, оглядевшись по сторонам, вошла в заросли. Там ее поджидал какой-то мужчина. Это был не кто иной, как Дурлобх Чакраборти.

— Ну так как же? — спросил он ее. — Сегодня?

— Да, сегодня в самый раз, — подтвердила Фулмони. — Приходи в полночь вместе с носильщиками. Постучишь в дверь, я и открою. Только смотри, чтобы без шуму…

— Не бойся, — успокоил ее тот. — Как бы только она сама не подняла крик.

— А мы вот что сделаем, — придумала Фулмони. — Я тихонько впущу тебя, а ты осторожно подойдешь к ней и завяжешь ей рот. Пускай тогда кричит, сколько вздумается.

— Как ты считаешь, — осведомился Дурлобх, — долго ли нам удастся продержать ее у Парана?

— Да нам бы только увезти ее, — уверенно заявила Фулмони. — Как ей не остаться у него? У нее ведь ни одной родной души. Вечно сидит голодная, а тут всем будет обеспечена — и едой, и одеждой. Деньги, украшения появятся, любовь да ласка. Кто тут не устоит! Ты уж предоставь это дело мне. Но только, чур, уговор, за хлопоты часть денег и украшений — мне!

Они договорились, и Дурлобх пошел по своим делам. А Фулмони отправилась к Профулле. Бедная девушка, не подозревая о коварном заговоре, вскоре легла спать. Она поплакала, как плакала все эти дни, и уснула в слезах. Вскоре послышался стук в дверь. Фулмони отперла ее и впустила Дурлобха. Тот неслышно подошел к Профулле, быстро обмотал ее лицо повязкой, а потом отнес в паланкин. Носильщики подняли его и, осторожно ступая, в сопровождении Фулмони направились к увеселительному дому Парана-бабу.

А через полчаса к опустевшей хижине прискакал Броджешор. Он явился тайком, собираясь во что бы то ни стало увидеться с Профуллой. Увы, его здесь уже никто не ждал.

Носильщики шли бесшумно, зная, что участвуют в опасной затее и должны быть начеку. Их достаточно просветили на этот счет. К тому же, как читатель уже мог заключить из слов старой Брахмы, в здешних местах бесчинствовали разбойники, наводя ужас на мирных жителей. В стране в те годы царило безвластие — мусульманское господство окончилось, а английское владычество еще только утверждалось. К тому же недавно случился страшный голод, окончательно разоривший Бенгалию. А на землях Варендры вдобавок ко всему хозяйничал Деви Сингх, не дававший вздохнуть арендаторам. Позже, благодаря выступлениям Эдмунда Бёрка в Вестминстере, он приобрел громкую известность и за пределами Индии. Эдмунд Бёрк с такой страстью и гневом обличал Деви, так обрушивался на него за его злодеяния, что многие дамы во время его обвинительных речей от волнения не выдерживали и падали в обморок. Даже теперь, по прошествии ста лет, нельзя не испытывать душевного трепета, читая записи этих речей.

Многим в те времена приходилось голодать, негде было укрыться. Началось воровство, разбой. Кто мог навести в стране порядок и утвердить закон? В Рангпуре Ост-Индскую компанию представлял первый сборщик налогов мистер Гудлэд, в распоряжении которого находилось воинское подразделение. Он не раз пытался силами своего отряда выловить разбойников и покончить с ними, но каждый раз безуспешно.

Поэтому-то Дурлобх, похитивший Профуллу, опасался, как бы на него самого не напали, — паланкин вполне мог соблазнить любителей легкой наживы. Он и сопровождающих не взял из боязни, как бы те не подняли шума и этим не привлекли грабителей.

Похитители прошли несколько миль. Начался густой лес. Неожиданно носильщики заметили, что навстречу им идут два путника. Ночь стояла темная, дорогу освещал лишь слабый свет звезд, и издали фигуры людей казались неясными и расплывчатыми. Чудилось, будто к ним направлялся сам Яма в двух своих воплощениях.

— Никак кто-то идет, — неуверенно сказал один из носильщиков.

— От тех, кто ходит по ночам, добра не жди, — хмуро промолвил другой.

— Здоровенные-то какие! — добавил третий.

— А палок у них не замечаете? — осведомился четвертый, напряженно вглядываясь в приближающиеся тени.

— Господин Чакраборти, — повернулся к Дурлобху первый носильщик, — дальше идти нельзя. К разбойникам угодим.

— Да-да, — встревожился тот. — Надо же, какая беда! Я так и предчувствовал…

В это время шедшие по дороге заметили их и крикнули:

— Эй, кто вы?

Услышав окрик, носильщики поставили паланкин на землю и с воплями бросились в лес. Следом за ними кинулся и Дурлобх.