только матерные. Так вот, сука методично, как на скотобойне, с дико перекошенным рылом вскрыла глотки остальным молящимся. Рабы, так и оставались в коленопреклоненной позе, без движения. Лишь на лицах девушек гримасы страха. Они не могли ни убежать, ни тем более оказать сопротивление, учитывая ошейники подчинения.

Напоследок сука обвела вновь всех безумным взором, а затем с криком-воем, переходящим в ультразвук, всадила себе в грудь клинок. Успела провернуть рукоять и рухнула на алтарь, поверх тела девочки, будто пытаясь обнять именно его, а не свою дочь.

Раздался оглушительный гром, казалось, сама земля вздрогнула под ногами, ушла из-под них. Поэтому пришлось сделать несколько торопливых шагов, пытаясь поймать равновесие. Ин Сеналь первым показал пример, и руку с плеча убрал. Затем я завороженно смотрел как исчезли тела одно за другим, затем пропала кровь, будто кто-то ее ластиком стирал с пола, с барельефов и алтаря, а вылилось ее много. Миг, и испарились подношения с каменного стола, а пол перестал содрогаться под ногами.

Еще секунда, и ничего не напоминало о случившемся, будто произошедшая резня являлась плодом разыгравшегося больного воображения. Однако эрг ин Сеналь заорал с фанатичным восторгом во взгляде, воздевая четки к потолку, доказывая реальность трагикомедии, драмы и абсолютной отмороженности окружающих:

— Мара приняла подношение! Дни и ночи в обращениях к ней родом Кречетов прошли не зря! Сообщите главе, что его жена вымолила хорошее посмертие для любимого сына. Добилась его, пожертвовав самым дорогим — своей жизнью. И пусть Линию не найдется места за столом Кроноса, но и в Гратисе он не будет пребывать до скончания времен. Другое дело, что Итара теперь навечно обречена на уготованные ему муки… — затем жрец обернулся ко мне, сказал как-то зло и тихо, почти прошипел, — А ты, аристо, ступай отсюда, мимо выхода не пройдешь. И помни, сначала быстро ешь, приводишь себя в порядок, затем сразу, без проволочек, направляешься в Канцелярию к лэргу. О том, что увидел здесь, лучше молчи! Никому ни слова. Иначе… — оборвал он многозначительно фразу.

Я ухмыльнулся, хотелось познакомить внутренности жреца с родовыми клинками. Но спокойно и неспешно направился к распахнувшимся створкам массивных дверей, за которыми ярко светило Сердце Иратана. После тяжелого аромата благовоний, граничащих со смрадом, и до сих пор витающего в огромном помещении запаха свежей крови, спертого и сырого воздуха подземелья, свежий ветер с моря даже опьянил на несколько секунд.

Чей-то недобрый взгляд в спину бодрил, не давал расслабиться. Интуиция уже была проверена, поэтому не сомневался в наличие наблюдателя. Но как не пытался, а вычислить неизвестного не получилось по пути в таверну, хорошо, что та была недалеко. Радовало одно, от неожиданной стрелы я защищен благодаря свинотигру Луису, но не следовало забывать, что не от всякой.

По дороге не только отслеживал обстановку вокруг, но и размышлял. Нет, не в духе сериальных героев, обвиняя самого себя в смерти ребенка. Здесь, как раз моей вины нет, с таким же успехом можно осудить рухнувшее на сарай дерево, убившее при этом дурного быка-производителя из-за чего папаша-фермер сорвался с нарезок и завалил с особой жестокостью все семейство. Сгорел сарай, гори и хата. Спасти девочку я бы в любом случае не успел, даже если бы захотел и находился в своем родном теле, так как даже предположить не мог подобный финал. В голове он не укладывался. Не хватало знаний о настоящих реалиях жизни черноягодцев. Еще и происходило все в Храме всех богов, в котором не должны были проводиться жертвоприношения, ибо новые боги, по проповедям того же лэрга, не принимали подобного, не одобряли и наказывали жестоко. Не поэтому ли жрец приказал, молчать? Странно, почему не грохнул под шумок? Что его остановило? Вариант один — гнев Турина, которому я был нужен. Почему тогда не дождался завершения ритуала без лишних глаз? Вывел бы меня после.

Впрочем, на стал лукавить сам перед собой, если бы в произошедшем имелась моя вина, то пережил бы. Нас затачивали не спасать заложников, не нести добро окружающим и по тексту в духе разглагольствований гумми. «Диверсант» — это не красивое непонятное брутальное слово, а термин, имеющий четкое определение. Интересно, под «живой силой» и «людскими ресурсами», что понимали режиссерки и сценаристки, лепя отчего-то именно из зверей, в их представлении, тонко чувствующих и переживающих изо всякой ерунды натур?

Плюс только в том, что прочувствовал в полной мере правоту лэрга — данный гадюшник для своего же спокойствия требовалось проряжать и проряжать. Если они своих детей не жалели, отдавая их на потеху жирным тараканам в своих бошках, что говорить про других? Тупая тварь, по недоразумению ставшая матерью, воспитала ублюдка вместе с папашей. Но ублюдка любимого, лелеемого. Итог закономерный — деятель в местном Аду, куда он всеми силами стремился.

И ради даже не жизни, а некого невнятного посмертия сынули, в какое у них имелась только слепая вера, на жертвенный алтарь была брошена не только жизнь Итары, Дьявол бы с ней, но и малолетней дочери, про рабов промолчу. Их вообще здесь никто не считал за разумных, за людей тем паче. Скот, бараны, животные… Например, те же тирки стоили дороже кратно.

Мда, ребенок на алтарь богини… И чем Народ отличался от гоблов, с их поговорками про толстую жену в голодный год и подарок небес? Сцена в Храме показала, что местных можно смело подозревать даже в каннибализме, и отнюдь не в качестве единственно возможного средства выживания рода в трудные времена.

Автоматически возникало очень много важных вопросов, от ответов на них зависело четкое понимание действий властей, когда мор и анархия доберутся до этих «богоспасаемых» мест. Зачем герцогу такие подданные? Какую они выполняли роль? Для чего он спас их от гнева Императора? Поселил в доходном месте, практически земном Клондайке, дал возможность богатеть? Учитывая, что рыцаря, и приданную ему сотню, рода могли затоптать не вспотев, то какими средствами обеспечивалась верность и постоянные налоговые поступления? И еще, последние отнюдь не являлись обременительными. Тот же забулдыга Харм жил довольно неплохо, учитывая цены на пойло, особенно если убрать из уравнения общие психические заболевания, и это несмотря на дикие ежемесячные выплаты в сорок золотых, какие в самой Империи и непосредственно в герцогстве обычные люди и за год не могли заработать. А одноногий и его собратья здесь считались дном, дальше которого падать некуда. Так за что такие милости и щедроты черноягодцам?

Пока можно сделать простые выводы, радующие и не очень. Во-первых, жрецы, несмотря на их кажущуюся близость к богам по-настоящему ничего не знали, с