у нас всё выключено. Кроме того, чужое мы не берём, санэпидстанция узнает, будут неприятности, – проворчала бурятка.

Но уже через минуту, оставив дверь приоткрытой, она ушла куда-то вглубь помещения и включила свет. Ксения сбегала к машине и принесла хрустящие прозрачные контейнеры.

– Может, вам чай вскипятить? – спросила бурятка. – Будете ночевать или поедете дальше? Ночью будет снег. У нас есть свободная комната.

– Би садааб, – произнесла Ксения. – Конечно, если можно и чистые стаканы. Мы перекусим и поедем дальше.

– Хайн Хун болохо бараха, хулэт болохо унаганхаа, – пробормотала бурятка.

– Аргамак виден уже в жеребенке, хороший человек виден с детства, – перевела для меня Ксения. И тут неожиданно я увидел в руках у неё бутылку вина.

– Это итальянское из Пьемонта «Бароло», – объяснила она. – Терпкое плотное вино.

– Что, и ты будешь пить? – поинтересовался я. – А как же постовые?

– Дальше тайга, и постовых всего двое: Большая и Малая Медведицы, – засмеялась Ксения. – Мы уже четыре часа в дороге. Надо немного согреться и прийти в себя. Глоток вина не помешает. К тому же здесь надо отдать дань хозяину этих мест. Побурханить, как говорят буряты, тогда он нас примет и всё у нас будет хорошо!

Честно говоря, я никогда не садился за руль выпившим, а в кабину самолёта – тем более. Иногда после завершения рейса мы с экипажем позволяли себе немного расслабиться. Но раз здесь существует такой обычай – чего упираться.

Отстегнув автомобильный ремень безопасности, я не предполагал, что буду и дальше привязан к Тороновой и даже в чём-то слушаться и ощущать, точно она на какое-то время стала моим дорожным командиром.

Ночная хозяйка кафе принесла нам стаканы, подогретые бифштексы и прочую нашу походную закуску. Я открыл бутылку и начал разливать в стаканы.

– Мне всего лишь один глоток, – попросила Ксения. – Мне этого хватит.

И мы с ней тихо, как подпольщики, протянули друг другу навстречу кулаки с зажатыми в них стаканами.

– За знакомство, – добавила Ксения.

– Будем здоровы! – добавил я.

И мы посреди сибирской осенней ночи пригубили итальянское вино из Тосканы.

И через минуту мне стало тепло и даже уютно в этом дорожном, приспособленном под громким названием кафе «Уреэл» домике. И даже ночная хозяйка показалась мне доброй и приветливой, она принесла нам не только чай, но ещё знаменитую, как она сказала, траву «Саган даля», после которой можно не только сидеть, но и летать по воздуху.

– Я не пойму, зачем он держится за этот раздолбанный у чёрта на куличках аэродром? – в сердцах вдруг бросила Ксения, когда в разговоре вновь мелькнула фамилия Савина. – Аэродром всё равно давно не работает, содержать его накладно, там достаточно маленькой вертолётной площадки, чтобы обслуживать геологов. А он упёрся!

– Перед кем упёрся? – поинтересовался я. – У него же есть договор с местными властями по возможности поддерживать лётную годность полосы, да и само здание аэровокзала. Там Сергей и сторож, и диспетчер, и кладовщик – всё в одном лице.

– Все вы летчики-перелётчики с прибабахом! – рассмеялась Ксения. – И Савин такой же. Он мне говорил, что летал с вами вторым пилотом.

– Да, летал, – подтвердил я. – Скажу больше, Сергей настоящий лётчик и у него не только золотые руки, но и толковая голова. Был у нас такой случай, когда я вводил его в строй командиром. После облёта самолёта перед посадкой он дал команду выпустить шасси. Основные шасси выпустились, но одна средняя лампочка, контролирующая выпуск, осталась красной. Сделали повторную попытку – результат тот же. Переднее шасси не встало на замок. Обсудив с бортмехаником ситуацию, решили вскрыть пол в кабине пилотов. Открутили шурупы, вынули дюралевый лист на полу. И увидели, что, действительно, передняя нога шасси не встала на замок. Выходит, надо будет садиться на брюхо, а это неизвестно, чем закончится. Одно ясно – при посадке нос самолёта будет смят. Может случиться все что угодно: чего доброго, сомнется и кабина и может случиться пожар. Тогда бортмеханик предложил отвести защёлку замка при помощи штанги или трубы для слива топлива из баков, которую используют при сливе топлива после заправки. После слива топлива штанга всегда берётся на борт. До защёлки дотянуться из кабины можно только с помощью штанги. Лишь ею можно было отвести защёлку в исходное положение. Вновь дали команду убрать шасси, отвели трубой защёлку и вновь дали команду на выпуск. И передняя нога шасси встала на замок! Посадка прошла безукоризненно. Как мы и предполагали, это нерадивый рабочий забыл ввинтить болтик, из-за этого была нарушена цепь электропитания управления передним шасси. Ещё в училище у нас ходила шутка: даёшь команду от винта – твоя жизнь зависит от контровочного шплинта.

– Так если бы только твоя! – всплеснула руками Ксения. – Жизни сотен пассажиров зависят от какого-то болтика!

– К Савину даже из города приезжают конструкторы самодельных аппаратов. Просьба одна – испытать и облететь их. И он никому не отказывает. Я знаю, к нему даже корреспонденты приезжали и показывали по центральному телевидению.

– Ну конечно, нашли чокнутого! – усмехнулась Ксения. – Ему бы внуков нянчить, а он лезет в эти самоделки, где нет даже этих самых контровочных шплинтов – и в небо. Лётчик-испытатель самоделок! Но больше всего я опасаюсь, если он сам не уйдёт, его уберут. Зачем держать выгон, если на нём не пасётся скот? Списанный лётчик – отработанный материал. К сожалению, Савин этого не понимает, вернее, не хочет понять. Смеётся, говорит, у меня столько ещё планов, на две жизни хватит! Признаюсь, он мне предлагал переехать в Тутуру и жить у него. И это значит вернуться туда, откуда я так долго выбиралась.

– Ну а в Москву бы поехали?

– Туда меня никто не зовёт, – рассмеялась Ксения и, вздохнув, добавила: – Говорят, простота хуже воровства, а я именно такая, говорю сразу что думаю. Наверное, надо быть похитрее, а я уже раз обожглась. С лётчиком. Такое бывает. Не думала, что такое случится со мной.

– Некоторые у нас считают, что Москву надо брать как крепость, – сказал я первое, что пришло на ум. – И не все там рады понаехавшим. У меня это произошло быстро и неожиданно, даже в мечтах я не планировал переезжать жить в столицу.

– Вот я и хотела спросить, почему вы не поехали жить в Тутуру? Или почему не остались в Иркутске?

– Но, судя по всему, и вы, Ксюша, не захотели поехать в Тутуру, – сказал я.

– Да что там делать, грязь топтать? – махнула рукой Ксения. Выйти замуж не напасть, как бы с мужем не пропасть. Вы ещё спросите, зачем я