Вэндэр тоже засмеялся. Аксель и Кэтрин сидели вместе и тупо наблюдали за всем происходящим с недоумевающим видом каких-то смешных зверьков, типа лемуров с выпученными глазами. Внезапно в аудиторию заглянул молодой фотограф и громко позвал всех:

— Пойдёмте, все уже собираются!

Группа вышла из аудитории в холл, где действительно собралась целая толпа народа: старшие офицеры командования, диспетчерский персонал, группа технического сопровождения, администраторы станции, директора служб, радисты, механики, повара — всего около сорока человек.

Вокруг царила какая-то очень дружеская и весёлая атмосфера незабываемого события. Фотограф долго расставлял всех и менял местами, чтобы подобрать более удачную компоновку под уже взятый ракурс камеры, которая была закреплена на высоком штативе в центре зала. Наконец, произошло то самое окончательное событие, ради которого все долго суетились и замирали с нетерпением. После нескольких вспышек камеры, молодой и довольно проворный человек с бесконечным, неиссякаемым энтузиазмом проверил получившиеся кадры и восторженно произнёс:

— Спасибо всем! Можете расходиться! Фотографии будут на нашем корпоративном сайте через несколько часов вместе со статьёй!

После этого Джонс повёл свою группу на предстартовую подготовку, в которую входил быстрый осмотр врача и несколько формальных подписей в путевых документах. После чего команда двинулась в боксы к своим машинам.

Аксель теперь пилотировал сновигатор «Gipper Scruder». Было не известно, почему Архип Великий выбрал для замены именно эту модель. Скорее всего, потому что она сочетала в себе качества простой быстрой, надёжной и средней по цене версии сновигатора с более подходящим для соревнований названием. Новый «Gipper Scruder» Акселя был открашен в жёлтый цвет с нанесением оригинальных чёрных стрел аэротрайблов с серебристой окантовкой, в отличие от красного фюзеляжа у Вэндэра с похожими трайблами золотистого цвета.

Диспетчер произвёл проверку связи с перекличкой пилотов и дал команду на старт. Машины стартовали в свободном порядке попарно из двух шлюзов друг за другом. Погода была солнечная, безветренная с хорошей видимостью и ясным небом. Никакого особого эмоционального ажиотажа в настроении пилотов не было, так как до начала выступлений было ещё три дня, и маршрут до Амундсен-Скотт имел обычный темп заданного передвижения из одной точки в другую.

Машины шли гладко и плавно проходили незначительные препятствия, так как весь путь их следования проходил через Восточную равнину, которая отличалась своим протяжённым отсутствием каких-либо сложных рельефов и была идеальным местом для набора максимальных скоростей. Пилоты держались друг от друга на расстоянии двух — трёх миль в радиусе и наблюдали, как от впереди идущих машин длинным хвостом вытягивались следы отработанной инертно-топливной массы, перемешанной со снегом, который засасывался в турбулентный поток позади сновигатора, как песок в пылесос. В эфире иногда проходили реплики, связанные с корректированием расстояний взаимных дистанций, а также предупреждений о необходимых манёврах на хоть и редко, но всё-таки периодически возникающих препятствиях впереди.

Маршрут считался не очень сложным, но достаточно утомительным в плане выносливости, потому что управлять сложной машиной на высокой скорости вплоть до двухсот узлов, сидя в комфортабельной кабине, оснащённой высокотехнологичной, интеллектуальной подвеской на протяжении трёх часов было достаточно трудно: через некоторое время, так или иначе, организм начинал утомляться, и пилотов начинало укачивать, хотя конечно практика езды на таких дистанциях у всех была уже наработана.

— Если у кого-нибудь есть желание, то мы можем сделать небольшую остановку, — сказал Джонс в рацию, после того как штурманбот сообщил о прохождении границы между Восточной равниной и Полярным плато, — десять-пятнадцать минут ничего не решат, тем более нас никто не торопит.

— Хорошо, я согласен, — ответил Вэндэр.

— Да, давайте остановимся, — сказал Хэлбокс, — я хоть погуляю здесь. Заодно стану первым в истории человеком, который здесь гулял.

Машины начали снижать скорость.

— Диспетчер, у нас внеплановая свободная остановка, — произнёс Джонс.

— Вас понял, — послышался короткий ответ в эфире.

Сновигаторы потихоньку подтягивались друг за другом и кучковались на небольшом участке диаметром пятьдесят метров. За бортом было минус тридцать семь градусов. Некоторые пилоты открыли кабины своих машин и спустились вниз, осторожно карабкаясь и цепляясь руками за аэродинамику и другие части корпуса.

— Что ж, здесь довольно неплохо, — поделился своими первыми впечатлениями Зордакс.

Солнце светило очень ярко, поэтому стёкла гермошлемов находились в солнцезащитном режиме и отражали своей искажённой зеркальностью. Вокруг действительно было очень необычно по сравнению с другими местами, так как ходить в основном приходилось вблизи объектов той или иной инфраструктуры, а здесь вокруг было только огромное белое бесконечное пространство, непосредственно с земли наводящее на мысль о каком-то другом измерении, где ничего больше нет, кроме кучки сновигаторов в его центре и можно было бы бесконечно двигаться на них в любую сторону, не достигая края.

— На мой взгляд, обычно, так же как и везде, — сказал Джонс, и это со стороны показалось, как намеренное желание поспорить.

Зордакс сразу уловил своим внутренним чутьём, про которое имел место не так давно спрашивать полковник, ту тонкую психологическую нотку, которую Джонс по своей неусмотрительности допустил в этом возражении ему, и ничего не сказал, так как ему и так было достаточно осознания того, что Джонс испытывает комплекс лидера в некоторой степени. Будучи более опытным в понимании таких вопросов, Зордакс просто поставил себе галочку на будущее и ни в коем случае не стал на это никак реагировать, будто ничего и не произошло. Он также осознавал, что был сейчас не единственным, кто понимал это, и его это занимало, так как связь была общая, и услышали это однозначно все, а, значит, это понимала и Фрэя. К тому же Солнце сыграло свою потрясающую роль во всём этом, и Зордакс злорадственно улыбнулся от удовольствия осознания происходящего без стеснения и опаски, что его мимику в этот момент кто-нибудь может заметить сквозь защитное стекло гермошлема. «Значит, ты всё-таки видишь во мне конкурента!» — подумал про себя Зордакс, сделав однозначный и категорический вывод. От удовольствия он даже потянулся, расставив руки в разные стороны.

— Действительно, мне тоже здесь очень нравится! — торжественно высказал своё мнение Хэлбокс, — довольно необычно, не так как везде!

«Ах, какой молодец!!! Давай — давай, Хэл, покажем этому умнику, кто здесь главный!» — с ещё большим удовлетворением думал про себя Зордакс.

— Фрэя, а ты почему не вылазишь? — спросил её Джонс.

— Всё в порядке, я не хочу, — ответила она.

Аксель тоже остался сидеть в кабине. Его клонило в сон, и он решил воспользоваться моментом и немного вздремнуть, переведя своё кресло пилота в более комфортную позицию с максимальным отклонением спинки назад. Среди членов группы царило странное молчание, связанное одной, как бы это было