23 декабря 1943 года отец Жан прибыл в Одессу, где встретил итальянского священника Пьетро Леони[28], представителя Ватикана; он с сентября начал служение настоятелем прихода, служил в костеле и французской церкви, Жан Николя стал его помощником. Пьетро Леони часто в разговорах убеждал отца Жана, что они «среди религиозно настроенного населения должны пропагандировать идеи главы католической религии Папы Римского за необходимостью распространения католической веры как религии самой правильной». И в одесском костеле он часто выступал с проповедями, в которых говорил о католической вере и главе Церкви Папе Римском; в результате его миссионерской деятельности были оформлены «специальные подписки приема несколькими гражданами католического вероисповедания», причем отец Жан в качестве свидетеля скрепил своей подписью совершившиеся акты.

В ноябре 1944 года, после изгнания немцев и эвакуации католической миссии на Запад, отец Жан вместе со священником Пьетро Леони остался в Одессе. А после прихода Красной армии и установления советской власти был официально зарегистрирован местным исполкомом в качестве католического священника, а Пьетро Леони — настоятелем прихода и миссионером[29]. Очевидно, активное служение католических священников в Одессе не устраивало местные власти. Но, главное, неприятие их деятельности представителями Русской Православной Церкви, и резкие выступления настоятеля Пьетро Леони в защиту Папы Римского — все это привело к решению об их изоляции; и сначала был арестован Жан Николя.

На первых же допросах ему было предъявлено обвинение в том, что в Одессе он вместо пастырского служения занимался профашистской деятельностью, «распространял антисоветскую литературу и проводил разведывательную работу в пользу одного из иностранных государств». Отец Жан отрицал эти обвинения, пытаясь убедить следствие, что имел лишь одно «задание от Ватикана — служить в Одессе в качестве священника для католиков».

Но уже через две недели непрерывных ночных допросов его показания стали другими, написанными как под копирку и привычными чекистскими терминами и оборотами; похоже, что отец Жан просто подписывал, не читая: «Должен сказать правдиво, что, проживая на территории Румынии, а также в городе Одессе до ее освобождения войсками Красной Армии, вел также разведывательную работу в пользу союзников Франции»[30]. Заметим, что следователей эти сведения, когда Советский Союз воевал против фашистов вместе с союзниками, должны обрадовать, но они также стали обвинением священника. Чекистами была особо отмечена секретность передаваемых сведений: «Присылаемые мною сведения в Бухарест должны быть написаны в письмах специальными бесцветными чернилами, при этом мне дали флакон такой бесцветной жидкости, которой я и пользовался».

Отец Николя подробно описал свою антифашистскую деятельность при оккупационном режиме в Румынии и Одессе: «Мною лично было передано в Бухарест два или три сообщения через доверенных лиц: план размещения в районе города Беюш рудников и заводов, производящих для немецкой промышленности молибден и висмут, с подробным описанием производственной мощности и суточного выпуска их». «Сообщал я о численности и роде немецких и румынских войск, о вновь прибывавших новых частях в город Беюш, а также о его высшем начальствующем составе». «Я передал сведения о нахождении немецких и румынских частей в городе Одессе: по родам войск, о количестве прошедших через Одессу танковых частей и артиллерийских подразделений, о местах нахождения складов бомб и снарядов».

Рассказал он также и о встрече в Одессе зимой 1944–1945 годов с военными моряками, на американских судах доставившими товары для СССР Они посетили в воскресенье костел и по окончании службы попросили о встрече: «Эти офицеры попросили меня рассказать, какое действительное положение духовенства в СССР, каковы жизненные условия и положение населения Одессы. Я им ответил, что в настоящее время положение населения тяжелое, оно нуждается в продуктах и товарах, рабочие плохо материально обеспечены, а на рынках продукты очень дороги. В отношении себя и вообще духовенства я сказал, что со стороны органов Советской власти никаких притеснений нет. В беседе со мной эти морские офицеры заявили мне, что Советский Союз им не нравится, что американцы хотят, чтобы в СССР изменился политический строй и в России стало бы так, как в Америке».

В марте 1945 года в беседах о послевоенном периоде Европы офицеры военной миссии говорили Жану Николя, что СССР хочет распространить свое влияние на европейские страны: «Я от них слышал, что якобы Советский Союз под видом освобождения от немецких оккупантов Румынии, Болгарии, Югославии, Венгрии и Чехословакии ввел войска Красной Армии и теперь проводит свою работу по советизации этих стран и их присоединению к Советскому Союзу. От американских офицеров я слышал, что Америка и Англия не допустят, чтобы Советский Союз распространил свое влияние на европейские страны и установления в балканских странах Советской власти. Это рассказывал своим знакомым»[31].

Далее он показал о своей переписке с настоятелем французского храма Св. Людовика в Москве Леопольдом Брауном[32]; о контактах Пьетро Леони со священником греческой церкви и православным священником, перешедшим в католичество. Дал показания он и о священниках Николае Пигере[33] и Иосифе Хахуле[34], выступавших в костеле «с проповедями против Советского Союза и призывами к верующим бороться с большевиками»; об оставшихся на территории Украины священниках-миссионерах Петре Кулешире и Михаиле Симовиче. Против настоятеля Пьетро Леони подписал также компрометирующие показания: «Леони П. в беседах со мной говорил, что советская власть является властью рабовладельческой. Он утверждал, что граждане СССР лишены человеческих прав и свободного вероисповедания. Руководителей советского правительства называл дьяволами, с которыми, как он говорил, надо вести борьбу»[35].