испытываю раздражение, чем удовольствие. А раньше-то я не особо задумывался – действительно ли мне интересно с тем или другим, мне нужен был сам факт общения, нужна была эта вода из колодца чужих жизней.

Я никогда бы не подумал, что стану таким одиночкой в свои 25 лет. Пару раз я говорил об этом своему лучшему другу Владу и смеялся, но в глубине души я понимаю, по крайней мере с недавних пор, что моя радость от одиночества – на самом деле цинизм, основанный на отчаянии. Отчаянии, что с возрастом взаимоотношения между людьми стали такими сложными, словно все мы надели резиновую химзащиту и с осторожностью проходим возле друг друга. Отчаянии, что мой внутренний мир часто желает выплеснуться, но не находит в других чаши, способной выпить этот глоток, и сам не может стать такой чашей. Отчаянии, что нельзя четко определить, кто в этом виноват – я или другие, потому что причина во всех нас и всегда разная. Она дробится на бесчисленные нюансы, как и все остальное в многослойных и противоречивых человеческих натурах. А цинизм заключается в том, что где-то все это понимая, я с высоко поднятым подбородком несу свое одиночество, словно только его и желаю.

Но честности ради стоит подметить, что редкое хорошее общение, которое сейчас происходит, безусловно намного глубже и интересней любого общения, которое было когда-то. Потому что с годами мой внутренний мир стал обширней, мысль идет дальше, и чтобы чем-то поделиться теперь нужно открывать больше дверей, которые имеют привычку консервироваться, приученные к замкнутости. И когда это удается, ты испытываешь особое удовольствие. Когда получается предать словам ощущения и переживания, парящие далеко за пределами вербального восприятия, но при этом давно тобой замеченные в глубинах и закоулках собственной души. И облачившись в слова они вдруг обретают форму, становятся более понятными, просеянными через символы словесного обмена, и вследствие внутренний мир лучше структурируется (по крайней мере та его часть, что была высказана, всплывает на поверхность проанализированного и начинает жить там в новом амплуа) и постепенно еще больше расширяется, поскольку любое проанализированное со временем образует новые глубины. Выходит, что мы стремимся выплеснуть свой внутренний мир в чаши чужих душ наиболее для того, чтобы в этом процессе лучше понять себя.

Выпив третью рюмку, я ощутил легкое опьянение.

«Как-то рановато. Но с другой стороны алкоголя мне теперь нужно меньше, как и всего остального» – подумал я и усмехнулся.

Выпив четвертую – большую рюмку, которую неудобно было обхватывать губами из-за изменившегося размера – я решил, что надо бы остановиться, если не хочу потом ползти до кровати.

Я закурил прямо на кухне возле окна, не утруждая себя путем на балкон, и выглянул в форточку на звездное небо. Я сразу же вспомнил звезду из своего сна, ее синеватое сияние и меня в очередной раз охватило дежа вю. Мне казалось, что я где-то уже ее видел, но не просто на небе, задрав голову, так почти все звезды похожи друг на друга, а гораздо ближе. Ее образ взывал к каким-то ассоциациям, которые бесформенным пятном залегли глубоко на дне сознания.

И вдруг я вспомнил, как в детстве я с папой наблюдал за этой звездой в лесу. Мы приехали с телескопом, была теплая летняя ночь и мы много часов подряд изучали разные объекты, ловили их, убегающих по небосводу, и среди всего прочего следили за этой звездой. В окуляре телескопа она своим сиянием вытесняла черноту космоса и заполняла собой наблюдаемый кусок пространства. Тогда мне тоже показалось, что я там, рядом с ней, настолько она была яркой и близкой, гораздо ближе всего другого, что мы рассматривали. И я вспомнил, как она называлась. То была Вега – альфа созвездия Лиры, которая где-то в четыре раза больше нашего Солнца. Любые другие характеристики я забыл.

Я отправился к компьютеру и зашел в интернет. Мне хотелось узнать все про эту звезду.

В «Википедии» была большая статья. Я начал читать, но меня одолевало нетерпение. Я проскакивал целые предложения, жадно проглядывал статью глазами, словно выискивал какую-то необычайно важную информацию.

Просмотрев до конца, я налил себе еще одну рюмку и вернулся к компьютеру. Выпил за два глотка, разглядывая фотографии Веги и закусил кусочком сыра. Захотел покурить и, вопреки собственным правилам, решил сделать это прямо в комнате возле компьютера. Я сбегал за сигаретой и пепельницей, закурил, допил каплю коньяку на донышке рюмки и стал еще раз просматривать статью, отводя сигарету в сторону, чтобы дым не попадал в глаза, и ощущая, что подыгрываю некоему образу, сложившемуся у меня в голове.

Вега находилась от нас на расстоянии 23-х световых лет, что очень близко по космическим меркам, некоторые звезды, что мы можем видеть невооруженным глазом – на тысячи световых лет дальше. И она действительно была в четыре раза больше Солнца. Вега – одна из самых ярких звезд на нашем небосводе, неудивительно, что мы ее тогда приметили. Это была белая звезда, гораздо жарче Солнца, с температурой поверхности от 10 до 20 тысяч Кельвинов. Достаточно молодая – около 3-4 миллиардов лет.

«То есть даже Земля появилась раньше» – подумал я.

Вокруг Веги был синеватый ореол. Все совпадало, но когда я смотрел на фото, то не сказал бы, что это именно та звезда, которую я видел во сне. Фотография казалась такой скупой.

А вообще странно, что мне снится именно эта звезда. Может, когда я наблюдал за ней в телескоп, что-то оттуда наблюдало за мной? По неведомым причинам запомнило меня и теперь использует в своих целях? Непостижимых для сознания человека целях. Может, оно собирало информацию, и я как раз попался под руку, еще тогда – 12 лет назад?..

7

Я забыл купить сигареты!

Я обнаружил это только что и сейчас, куря уже вторую почти подряд и стоя возле окна, наблюдал, как мокрое серое утро завладело улицей. Ночью прошел дождь и был сильный ветер, так что с деревьев облетело еще больше листьев. Он перешел в морось, а ветер поутих, но почти голые, коричнево-черные, скрюченные ветки продолжали покачиваться, ища спасения, в мириадах крошечных капель.

Из года в год на протяжении сотен лет почти каждое дерево переживает одни и те же стадии умирания и возрождения. Они повторяются регулярно, без исключений, но интересно – знают ли об этом сами деревья? Или каждую осень это для них стресс и крах всех надежд, а каждую весну