Утро не принесло ничего хорошего… Не знаю, что первым обрушилось на мою бедную голову: понимание того, что оно наступило, или же болезненные рези где-то в мозгу. Я лежала на животе, уткнувшись лицом во что-то твердое и теплое. Затекшее тело жутко ныло, а ноздри щекотал терпкий аромат чего-то цитрусового. Я попыталась было пошевелиться, но эта затея не увенчалась успехом. Даже застонать от боли не удалось, в горле пересохло. Я разлепила подрагивающие веки и обнаружила человеческое плечо, в которое секунду назад сопела, и на нем четкий отпечаток моей моськи. А в памяти все еще провал... Где я? Кто я? Кто он? Зажмурилась – и тут же ощутила сильнейшее головокружение. И в этом круговороте мыслей, словно на черно-белой фотопленке, начали мелькать кадры минувшей ночи. Не верю… Не признаю… Со мной такого не может...

Поднимаюсь, упираясь трясущимися локтями в мягкую постель, практически уверенная в том, что воспоминания всего лишь бредовый сон. Затем начинаю пристально смотреть на спящего мужчину и, застывая от ужаса, вижу смуглое лицо Макса. Внутри все сжимается в колючий ком, а совесть выпрямляется в полный рост с ехидными криками: «Я же говорила!»

«Блять, но как?» – мысленно произношу я, сдавливая зубы до скрежета. Почти не дыша, скатываюсь с кровати, становясь на четвереньки. Полностью голая, на ходу сгребаю вещи с пола и почти ползком продвигаюсь в коридор.

Под бешеный стук сердца с трудом натягиваю трещащее по швам платье на липкое от пота тела. Не мешало бы помыться… Только не здесь, не хочу столкнуться с Максом. Сдохну, если посмотрю ему в глаза. Спотыкаясь, покидаю квартиру. Из-за ужасного похмелья меня шатает из стороны в сторону, из-за чего не сразу даже удается нажать на кнопку вызова лифта. В холле уже настороже консьержка. Все ее мысли легко читаются на лице: «Все! Уматываешь, проститутка?» Ответила бы что-то колкое, высокомерное, но было не до того.

Практически на ходу я запрыгиваю в подъехавшее такси и называю адрес офиса, игнорируя любопытный взгляд водителя. В офис – больше некуда. Как раз там приму душ и переоденусь в костюм, кажется, я его оставляла на работе. Желание помыться нестерпимое, как будто вода сможет смыть мой позор. Гоню плохие мысли… Откладываю на потом, ибо и без того хреново. Хочется стечь на грязный коврик автомобиля и превратиться в бесформенную слизь. Даже настырная ткань липнет к коже, напоминая о былом… От произошедшего хочется выть. И это еще не принятие, а всего лишь малая часть понимания случившегося. Я будто пропиталась его запахом, казалось, от меня разит. И каждый находящийся в нескольких метрах чувствует этот мужской аромат и понимает, при каких обстоятельствах он был мной получен… Я неосознанно покосилась на водителя – тот сосредоточенно наблюдал за дорогой. «Женя, ты вообще спятила. Да откуда этот мужик может что-то знать?»

Я вышла из машины, даже не забрав сдачу. Затем бросилась в здание, мысленно находясь уже в душе. Трясущимися руками сняла с охраны и, оказавшись внутри, швырнула сумку на кресло, промчавшись в заветное место.

Тело горело от бесконечного растирания его щеткой, а я все еще ощущала терпкий аромат. Хотелось стереть кожу в кровь, и я даже не сомневалась в том, что наверняка останутся ссадины. Но мне было плевать, и я с новой силой терла руки, живот, ноги. Вылила флакон геля, так что пена поднялась почти до колен. Снова в голове воспоминания цветной картиной и я оседают на мокрый пол. Белые, нежные пузырьки мгновенно обволакивают до плеч, будто сопереживая. А я навзрыд, зажимая рот рукой… «Как? Сука, как ты это допустила? Совсем распрощалась с башкой? Люди, кто-нибудь пните меня с размаха по голове! Почему, черт побери, это именно он? Почему, а?»

Нет, я понимала, что это когда-нибудь произойдет. Но ведь на его месте мог быть кто угодно: коллега по работе, первый встречный, случайный мужчина с сайта знакомств. Кто угодно, но только не Макс! Только не он! Господи, как мне теперь с этим жить? Как смотреть ему в глаза, когда от одной мысли хочется наложить на себя руки? И вот, еще вчера гордая, уверенная в себе женщина, превратилась в сопящее недоразумение.

Прости, Игнат! Я сама себя окрестила предательницей. Сама собою обвинена и приговорена. Падаю на колени, упираясь руками в скользкий кафель. Перед глазами лицо покойного мужа, а там, вдали, пеленою я в объятиях его брата… Жмурюсь, чувствуя, как от давления болят глазные яблоки. Но нет, мне как будто мало, мозг, издеваясь, воспроизводит первый поцелуй... Макс целует меня окровавленными губами, и я содрогаюсь от тошноты из-за металлического привкуса  крови. И его лицо: дикое, злобное, незнакомое. Вспоминаю, сколько боли он мне причинил… Да, почему сейчас? Так не вовремя! Вроде бы я все уже отпустила! Но нет, опять ломает пополам…

Я высушила волосы мгновенно, и теперь они напоминали воронье гнездо. Смотреться в зеркало не было никакого желания. Небрежно натянув мятый костюм, я вызвала такси, не определившись окончательно, куда ехать. Запасные ключи были у мамы, а она на даче. И в таком виде совершенно не хотелось попадаться ей на глаза. Других вариантов не просматривается, придется, видимо, вызывать слесаря…

В квартиру я попала довольно нескоро. А когда, наконец, вошла, сразу же поежилась, взглянув на портрет мужа, висевший на стене. Он будто смотрел на меня с каким-то упреком, словно все знал… Но главное, знала я и не находила себе места от негодования. Ошибаются все, не спорю, только моя ошибка была роковой. Ничего уже не будет так, как прежде. Я собственноручно поставила крест на дружеских отношениях с Максом...

Сегодня ровно неделя с того рокового дня. И вроде бы я привыкла жить с этими мерзкими мыслями. По возможности гнала их от себя, но временами все равно не находила покоя. Масла в огонь подливало молчание Макса. Он никогда прежде так надолго не пропадал. Юдин всегда интересовался нашими делами, несколько раз в неделю забирал Кирюшу погулять или играл с ним у нас дома. Его тишина вызывала у меня сильнейшие приступы вины. Но разве только я виновата? Он будто ни при чем! Как же это по-мужски спихнуть всю вину на женщину! Но нет! Я с этим не согласна! Мы виноваты оба. Я не тащила его в постель. Все получилось спонтанно. Это наша общая ошибка, и отвечать нам за нее поровну. И все бы ничего, возможно, так было бы даже лучше, если бы не Кирилл, изо дня в день требующий, чтобы приехал дядя. И я уже не знала, как ему объяснить, по какой причине Максим не может нас навестить. Он всего лишь маленький ребенок и не понимает тонкостей взрослой жизни, не слышит аргументов, не идет на компромиссы. Малыш скучает, и ему совершенно не важны причины, по которым любимый дядя не приезжает к нему.

Сын капризничал, и это сводило с ума, заставляя меня еще больше нервничать и злиться на Макса, пусть до конца я и не признавалась в этом даже самой себе.

Я ни в коем случае не считала, что Макс обязан заниматься моим ребенком. Нет, но тогда, несколько лет назад, я впустила его в нашу жизнь лишь на условии, что он никогда не пропадет. Мне было очень сложно подпустить Юдина к сыну, особенно зная, какой тот безответственный. Я боялась того, что малыш привяжется к нему, а он снова исчезнет, и Кирилл будет тосковать. Не хотела, чтоб сынуля вновь терял близких... И Макс дал слово, прежде чем стать крестным отцом Кирюши. И до недавнего времени он его не нарушал. Конечно, я знала, в чем таится причина такого поведения... Только эта проблема между нами, и она ни в коем случае не должна касаться ребенка. Он ни в чем не виноват.