— Я тебя спасла, дурень, — престала его гладить и отодвинулась. Ты тут из кожи вон лезешь, откачиваешь всяких наёмников, а тебе вместо благодарности — отравила.

— Когда я тебя встретил, чувствовал себя хорошо, но только поговорил с тобой, и стало плохо.

— Тебе стало плохо благодаря твоему магу! — на самом деле виновата старуха, конечно, но это уже детали. — Он, видимо, не смог вернуть заговор только моей старухе и переделал его так, чтобы его люди не пострадали… но у тебя аллергия.

По глазам стало ясно, что он ничего не понял. Я и сама мало что понимала, мысли разбегались и не желали собираться. Чувствовала, что голова немного гудит, все-таки за последний час я дважды шептала. Мне бы отдохнуть немного, чаю восстанавливающего попить.

Тут дверь кухни резко открылась и в кубах зеленоватого дыма появилась моя старуха.

— Ох, Мариша, как же хорошо, — она улыбнулась так, что кровь в жилах остановилась. — Теперь наёмники точно забудут сюда дорогу, хе-хе.

Я кинула тревожный взгляд на малинового, который уже сел. Не хочу опять его откачивать, да и сил может не хватить.

— И что же вы ещё нашептали наёмникам? — мой голос был как будто не мой.

— Да так, маленькие проблемы со сном, — она оперлась рукой о косяк и пригубила Огюста. — Похмелье и проблемки со сном, хе-хе, я — гений.

Хвататься за голову поздно, вообще всё поздно, маг теперь нас убьёт.

— Госпожа Блакли, вы хоть расскажите, как вы возврат обошли… — печальная ситуация, но любопытство никуда не делось.

— Ой, да что там обходить, эти маговские монетки — детские забавы, — затем она призадумалась, что-то припомнила и её лицо вытянулось. — Ох, Мариша, кажется, я … кое-что забыла, ох…

Над нашими головами прогремел гром, свет мигнул и послышался грохот упавшего тела.

Старуха лежала у двери, малиновый опять повалился на спину. От общей слабости я даже не успела испугаться. Только отстраненно подумала: «кажется, доигралась моя ведьма».

Я тихонько подползла к мужчине. Его лицо приняло нормальный цвет, разгладилось и стало очень юным. На губах даже заиграла довольная улыбка.

Но, глядя на малинового, почему-то показалось, что сон этот неправильный, не такой, как после обычного заговора или заклинания здорового сна. Осторожненько приподняла веко и тут же села обратно на пол. Чёрные глаза — вечный сон.

Я закрыла лицо руками. Какие же маги сволочи. В душе злость боролась с обидой, слёзы с яростью и примешивалось ещё что-то, убеждающее плюнуть на все и ехать к маме. Все навалилось разом и как с этим справиться слабой ведьме — неизвестно.

С другого конца лавки в это время послышался самый настоящий храп.

Тихо шелестели страницы гримуара, на прилавке была зажжена одна единственная лампа, а чуть поодаль на полу из-под пледа торчали чёрные сапоги. Восстанавливающий чай, конечно, придал сил, и я смогла даже оттащить свою старуху в гостиную на диван, но на малинового даже в лучшие дни вместе с чаем меня бы не хватило. А потому он тихо сопел на полу, старуха громогласно спала за закрытыми дверьми, а я сидела на высоком табурете за прилавком, обхватив руками голову.

Толстый гримуар был напичкан заговорами на все случаи жизни, но вот про вечный сон, тут не было ни строчки. Надежд на то, что я смогу найти какие-то заговоры против этой напасти, почти не питала — не могут ведьмы снимать такие сильные магические заклинания. Но всё равно хотелось верить в лучшее. То, как моя старуха обошла заклинание возврата, стало ясно почти сразу. Для таких вещей тут был целый раздел, как видно не только моя старуха изводила магов, эта черта ей передалась от двоюродной прабабки. Вообще, судя по книге, от той самой прабабки ей много чего пришло. Начиная с тяги к крепким напиткам и заканчивая любовью к лошадиными заговорами. Но вот внимательности моей старухе не хватило. Тот обход возврата, что взяла она, был расписан на две страницы, но старуха, видимо, прочла только первую. А я-то всё думаю, что это она от одного Огюста такая деятельно весёлая. Бутылка почти полная, бокал не допит, а она на ногах не стоит. А обычно её штормило только после второго Огюста. Теперь хоть что-то ясно, от возврата вроде бы отбилась, но не закрепила, всё вернулось к ней, да только маг прицепил ещё какое-то заклинание.

Голова по-прежнему гудела, хотя силы более или менее восстановились. За окном уже наступил вечер, и лавка погрузилась в уютный сумрак. Хотелось забраться в постель с ещё одной порцией чая и гримуаром. Как бы страшна ни была для жителей нашего городка эта древняя книжка, любая ведьма отдала бы руку, чтобы её почитать. Не только из-за заговоров, рецептов настоек и советов. Книга была уникальна. Здесь на широких полях напротив каждого рецепта или заговора пестрили заметками разных лет и ведьм. Советы, когда лучше настаивать и на какой воде особые напитки. Или просто строчки, о том, как кого-то постигла неудача с зельем и почему. И это всё вперемежку, как ни странно, с добрыми историями, которые часто начинались с: «Обратилась ко мне жена, в помощь мужу…». И только небольшая часть рассказов с фразы: «Как извести надоедливого хрыча». Любимые истории моей старухи.

Только не время отдыхать и раскисать тоже не время. Пора собраться и что-то делать. Снять такое заклинание мог маг, вот к нему я и пойду. Только с пустыми руками нельзя, надо как-то задобрить.

Встала, взяла лампу и пошла на кухню. Слабость в ногах, тяжелая голова и какая-то апатия, захватили всё тело, стоило пройти эти несколько шагов до нашей небольшой кухоньки. Налила себе ещё немного остывшего чая и плюхнулась на табурет.

На кухне был бедлам. Весь стол завален травами, посередине стояла миска с остатками чего-то обгоревшего, а на печке сияли разноцветные разводы. Наша замечательная волшебная печка вздыхала вместе со мной от такой несправедливости.

Закатала рукава своего чёрного платья, заплела волосы в тугую косу, взяла фартук с косынкой и за работу. Уже через двадцать минут забыла, что устала, и даже новые силы откуда-то пришли. Всегда так, почему-то уборка действует лучше успокоительного и восстановительного, хотя делать её никогда не хочется.

Печка сияла чистыми боками и была счастлива. А в доме, где довольная печка и стол ломится. Она как будто услышала мои мысли и мигнула огоньком, мол, давай что-нибудь этакое сделаем. Ну, кто же сможет отказать этой проказнице. Тем более уже есть захотелось.

Быстро замешала самое простое тесто на скисшем молоке. Тут же порубила мясо, лук, морковь — всё немного обжарила, посолила. И пошла ставить пироги с мясом в печь. А эта проказница уже огонь ярче сделала и играла пламенем.

Теперь чтобы привести себя в порядок осталось мало времени. Печка у нас хоть и старенькая, но готовит шустро.

В своей комнате достала самое эффектное чёрное платье в пол. Верх у него был отделан добротным кружевом, а рукава от локтя до кончиков пальцев представляли собой лишь чёрную ажурную паутинку. Платье застегивалось воротничком-стойкой на горле, но ниже был вырез капелькой, до самой груди. А крой был такой, что свободная, правда, не пышная юбка, подчеркивала фигуру. Моя старуха подарила его, со словами, что ведьме нужно хоть одно черное платье, от которого мужчины перестают думать. Якобы надо же как-то с ними, если что, договариваться.