– Да, их нашли мертвыми в микроавтобусе на обочине дороги. Они, по всей видимости, возвращались домой.

– Это серьезное преступление. У вас есть какие-то версии, полковник? – премьер-министр озадаченно перевел взгляд на руководителя «Моссада», а затем снова на Овальскую.

– Убиты двенадцать человек, водителя на месте не оказалось. Мы объявили тринадцатого рабочего и водителя в международный розыск. – Полковник хотела еще что-то добавить, но передумала, однако опытный взгляд генерала уловил ее намерение:

– Так что вы еще хотели сказать?

– Я не хотела говорить, – Овальская запнулась, но потом, немного помолчав, продолжила: – Все двенадцать человек были убиты весьма странным способом. Кривым ножом им перерезали горло, так обычно в средние века убивали своих врагов янычары, но здесь нож прошелся от уха вниз горла, сделав крюк, вернулся к другому уху. Похоже на ритуальное жертвоприношение, но ради чего, никак не могу понять.

Шамон сжал губы, напрягая память:

– Я что-то слышал про такие убийства, но они, по-моему, совершались слишком давно, кажется, до вторжения римлян в Иудею. – Глава правительства потер лоб ладонью. – Это непростое убийство, и, возможно, оно связано с вашей находкой в мечети Аль-Акса. Палестинцы могли быть причастны к этому преступлению?

– Не знаю, – Овальская покачала головой. – Все здесь так запутано, что разобраться сразу очень сложно. Возможно, к этому причастны люди из Фронта освобождения Палестины, а может быть, сторонники шейха. Но у меня нет достоверных сведений на этот счет. – Полковник сделала паузу, а потом осторожно, как бы между прочим добавила: – А возможно, к этим убийствам причастны совсем другие силы.

Премьер-министр и директор «Моссада» переглянулись.

– Кого вы имеете в виду, полковник?

– Я пока не знаю, но что-то мне подсказывает, что здесь другой, весьма странный след.

***

Поднимаясь на гору, Моисей стремился к лучу света, но, когда он взошел на вершину, свет исчез и белый туман окутал гору, поглотив все вокруг. Моисей растерялся, не зная, что делать, ведь Бог звал его сюда, на гору Синай. Он сел на каменистую почву и стал ожидать появления Всевышнего. Две недели пророк на коленях, вознося открытые ладони к небесам, молился, призывая Бога уделить ему хоть толику внимания. Он лишь изредка позволял себе короткий сон и скудную пищу. «Господи! Обращаюсь к Тебе, Отец наш небесный, помоги мне, дай нужный совет, я выполню любую Твою волю, подскажи, как найти путь для моего народа! Я не знаю, что сейчас делать. Люди голодают, заканчивается вода, вокруг пустыня, страшная жара – мы обречены на смерть. Мой народ молится на Тебя, веруя всей душой, и все надежды свои возлагает только на Твое покровительство и защиту».

Долгие часы Моисей смотрел на небо, покрытое густым туманом, с каждым часом теряя веру в то, что Всемогущий Бог придет на помощь. Ноги отекли, колени стерлись до крови, а белая одежда стала серой и истрепанной. Пророк сильно исхудал, нестерпимая жажда одолевала со страшной силой, но он терпеливо ждал своего часа. Моисей потерялся во времени и в пространстве, под глазами появились темные пятна, голова кружилась, в ушах все звенело от изнеможения. Он распластался на камнях от бессилия и уже начал терять сознание, как яркий луч осветил его в кромешной тьме.

– Моисей! – голос звучал с небес, отдаваясь металлическим эхом. – Ты ждал меня?

Пророк слабеющим голосом смог прошептать всего несколько бессвязных слов и почувствовал, как поток прохладного воздуха охладил его голову. Пошел дождь, неся живительную влагу. Моисей беспомощно хватал капли воды своими пересохшими губами, медленно приходя в себя. Наконец, пророк набрался сил и промолвил: «Господь Бог, выслушай меня, раба своего».

Разговор шел долго. Луч света, идущий с небес, озарял пророка в кромешной тьме. Утром Моисей очнулся на камнях. Голова была ясная, он не чувствовал голода и жажды, грязные изорванные одежды блестели белизной и благоухали ароматами далеких лугов. Он медленно поднялся на ноги. Впервые за долгое время над горой голубым куполом возвышалось небо. Пророк осмотрелся по сторонам, не понимая, что с ним произошло. Он был одет в новую тунику, на ногах красовались кожаные сандалии, рядом лежали две небольшие мраморные плиты. Еще не понимая, что происходит, Моисей взял плоские камни в руки и направился вниз, к своему народу. Память стала постепенно восстанавливать картину прошедшей ночи. Послышались слова Бога: «Моисей, веди своих людей дальше и не бойся ничего, я спасу твой народ, только очисти евреев от алчности и влияния золота. Помни, только вера очистит души, сделает иудеев самым влиятельным народом мира, ибо только твоему роду я позволил общаться со Мной напрямую».

Неся благую весть людям, Моисей спускался с Синая счастливый как никогда. Вдруг он замер. Пред его взором предстала странная картина. У подножия горы, возвышаясь над толпой, сиял золотой слиток в виде большого Тельца. Пророк протер вспотевшее лицо рукавом туники, не веря своим глазам. Его народ молился на главный символ зла – золото. Гневу Моисея не было предела, он громко крикнул, и, к его собственному удивлению, голос прозвучал оглушительным раскатом, как будто кто-то усилил его в тысячи раз, и разнесся по пустыне страшным рокотом: «Презренный народ! Сам Бог протянул вам руку, а вы?!»

Моисей ударил о землю одну из каменных досок. Неимоверный грохот потряс всю землю, небо внезапно покрылось темными тучами, заслонив солнце. Ясное утро сразу же сменилось мрачными сумерками. Наступила ночь, которая обещала стать вечностью для многих евреев. Страх парализовал волю людей, они безропотно опустились еще ниже на землю, не зная, как поступить дальше. Где-то в небе среди плотных черных туч образовался маленький просвет, и яркий лучик солнца упал на Золотого Тельца. Изваяние сразу вспыхнуло яркими огнями, осветив золотом пустыню. Все увидели Моисея, он был страшно бледен, глаза, наполненные гневом, сверкали ненавистью и презрением ко всему человечеству, а перекошенное от боли лицо выражало такие мучения, что каждому, кто увидел пророка в этот момент, стало не по себе. Однако блеск золота вновь ослепил евреев. Первым очнулся Исхак, он неторопливо встал с колен.

– Моисей! Зачем ты хочешь нас запугать? Мы верили в Бога и отдали свои судьбы в твои руки.

Поглощенный гневом пророк не смог подобрать в этот момент нужных слов, негодование полностью захлестнуло его:

– Да как ты смеешь, нечестивец, перечить мне? Ты Бога не боишься?

Исхак, к изумлению всех евреев, оставался спокойным и рассудительным.

– Моисей, ты не фараон, чтобы со мной так разговаривать, а мы не твои рабы. Нам обещали свободу и рай на земле. Мы не просили у тебя богатства и даров небесных, – молодой мужчина подошел почти вплотную к пророку, перебарывая страх. – Ты обещал нам землю, на которой мы будем трудиться, строить свое жилье, растить детей и никогда больше не знать, что такое рабство. Это были твои слова?

Дерзкое поведение молодого еврея заставило пророка растеряться: