— Да я его не знаю!.. — возмутился Степка и тут же добавил, когда я нахмурился: — …Товарищ командир.

— Да? — Я озадаченно зачесал затылок, после чего, встрепенувшись, спросил у водилы: — Толь, у тебя тетрадь чистая есть?

— Блокнот вроде был, один пассажир подарил. Сейчас поищу.

Через минуту слегка потрепанный на уголках блокнот был у меня в руках, ручку я тоже стрельнул у Толика.

— Сегодня устав напишу, завтра начнешь изучать, а пока… Кругом и марш к ручью! — Покачав головой, наблюдая за раздолбанной походкой друга, повернулся к улыбающемуся Анатолию и спросил: — Ты у нас кто по званию?

— Старшина Суворов, отличник боевой и политической подготовки, — продолжая улыбаться, ответил он.

— Кто-кто?! — переспросил я, чувствуя, как вытягивается мое лицо.

— Старшина Суворов… Анатолий Александрович…

— Еще и Александрович?! Ну батя!..

Через десять минут поляна взорвалась гомерическим хохотом — вернувшийся Степка узнал, о чем мы беседуем. Правда, смех быстро стих, когда до Степана дошло, что у него теперь два инструктора.

Прыгая с кочки на кочку, я спускался с холма, на котором проходил сеанс связи. Новости не радовали: к нам ехала мама. То, что ехала, это, конечно, хорошо, но она тащила на хвосте шестерых боевиков. Об этом сказал дядя Женя, он сегодня был на связи. Проблема не в том, что она узнала, где мы находимся, и ехала сюда, а в том, что не сразу вычислили слежку.

У дяди Жени были знакомые на железнодорожной станции, где мы познакомились с Толиком, бывшие поисковики. Мы их привлекали к работе, и по просьбе отца они встретили маму. А так как на этом перроне сошло всего десяток человек, то засечь «черных» труда не составило.

Группу поддержки выслать просто не было времени, вот дядя Женя и попросил меня встретить маму и их. А что? За две недели, что минули с момента нашего приезда, курс молодого бойца прошел не только Степка, но и Толик. Неделю назад приезжали дядя Жора, батя Степки, и дядя Олег. Привезли кучу баулов с вещами, оружие, продовольствие. Выдав инструкции, укатили обратно. Так что нам было чем встретить хачиков.

Пробежав через сосновый бор и обогнув небольшое болотце с зеленой ряской по краям, я через два километра легкой трусцой добрался до лагеря.

Степка в новом, но уже обтертом камуфляже замер в стойке. Пистолет в его вытянутой руке дрожал, показывая, что он стоит довольно продолжительное время, минут десять, не меньше. Толя, в таком же камуфле, рубил притащенную откуда-то сухую валежину, заготавливая дрова.

— Внимание, боевая тревога!

Парни сорвались с места и, подхватив оружие, встали навытяжку у палатки. Толик прошел уже все проверки, и про него можно было сказать, что он наш парень. Одна только шагистика и устав повисли на нем. Ничего, справлялся: Степка уже вполне был адекватным, знал, что и как отвечать.

Оружие выдал Толику я, под свою ответственность, можно сказать, показал доверие с нашей стороны. На данный момент он был моим замом. Дядя Олег провел с ним беседу, когда доставлял вещи, и пробил его по своим каналам. Действительно старшина, мехвод на «восьмидесятке». Служил в отдельном танковом полку. Вся служба у него прошла под Грозным — охранение колонн, усиление блокпостов. Участвовал в боях, отбивал нападение на блокпост. Есть благодарности, командованием характеризуется как исполнительный и опытный солдат. Кстати, не белорус, это у него бабка тут живет. Сам из Пскова Не сообщили Толе только одно — почему мы здесь собрались и чего ждем. Кстати, родственником он не был, просто однофамилец, дядя Олег это плотно пробил.

— Короче, слушайте приказ. Сюда едут шесть «черных», нужно их встретить и нейтрализовать.

— Как они о нас узнали, товарищ командир? — браво выпятив грудь, поинтересовался курсант Раевский.

— Вопрос своевременный, но устав вы, товарищ курсант, усвоили плохо, задав вопрос без разрешения. Старшина Суворов, проследите, чтобы курсант Раевский отработал ЕЩЕ ОДИН наряд на кухне. Кстати, вам тоже наряд за плохое знание устава курсантом Раевским.

— Есть наряд на кухне, — вздохнул Степка.

— Есть наряд, — откликнулся следом старшина.

— Теперь информация по операции. Действовать будем своими силами, помощи нет, да и не успеет она Абреков на хвосте привела сюда моя мама… кхм, Нина Анатольевна Суворова. Поэтому будем работать как можно тише, чтобы она ничего не узнала. Старшина, в одном из баулов, в том, что помечен номером семь, находятся четыре автомата ВАЛ, за десять минут привести три к бою, снарядить магазины патронами и быть в готовности к выходу. А я пока проработаю операцию.

— Есть, разрешите выполнять? — ответил Толя.

— Выполняйте.

Вот вроде молодые парни, какая тут уставщина? Ан нет, все было серьезно, если в первое время они еще с улыбками встречали мои приказы, то наряды быстро выбили подростковую дурь. Это я про Степана, Толя и так нормально отнесся к армейской дисциплине, которая воцарилась в лагере. Сам я, как летчик, к подобным уставным отношениям привычен особо не был, но все равно не ослаблял закрученные гайки. Тяжело в учении — легко в бою. Из оружия у нас троих были автоматы ППС, их и изучали. Даже провели несколько практических стрельб — места глухие, тут и из танков палить можно, никто не узнает.

Пока парни возились в нужной сумке, я прошел к машине и, расстелив на капоте листок, стал рисовать от руки местную карту.

Место я выбрал по совокупности причин в двадцати километрах от нашего лагеря. Это было единственное место, где лес рос на невысоком холме в пятнадцати метрах от дороги, поэтому торфяная масса в разбитой колее была промокшей от стекающей с холма воды, что заметно затрудняло движение и для засады представляло просто идеальные условия. Добравшись сюда, мы загнали машину на маленькую опушку по другую сторону холма и до появления мамы с боевиками на хвосте занялись пристрелкой наших винтовок. Так как опыта стрельбы из ВАЛов ни я, ни Толик, ни тем более Степан не имели, пришлось, расходуя драгоценные патроны, отстрелять по магазину, чтобы приноровиться к оружию. Под конец даже Степан показал хороший результат, хотя заслуга в этом была больше конструкторов ВАЛа, чем его самого. Нарубив лапника и замаскировав на всякий случай машину, мы пошли к дороге, по пути разрабатывая с Толиком план атаки. Его боевой опыт подходил мало, так как тактика противотанковых засад имела мало схожего с засадами против живой силы противника, но, с другой стороны, он многое слышал от бойцов различных частей, с которыми ему приходилось сталкиваться по службе. Не зная, на чем именно будут ехать боевики, мы решили действовать по обстоятельствам. Учитывая наши финансовые возможности, можно просто изрешетить пассажирские отделения машин или машины, после чего добить выживших боевиков, если кто-то успеет выскочить. А водителю просто отдать стоимость машины, которую останется сжечь вместе с телами в какой-нибудь торфяной яме.

За основу взяли перевернутую L-образную засаду, о которой знал Толик, да и я слышал о ней от дяди. Точкой остановки машин выбрали скопление самых глубоких рытвин из тех, что были неподалеку. В двадцати метрах после них с правой стороны оборудовали позицию Степке. Он должен был расстрелять двигатель машины, если вдруг враги решат попытаться ехать дальше на спущенных колесах. Либо стрелять в боевиков, которые успеют спрятаться от нас за кузовом. Прямо напротив рытвин расположился я, как самый опытный стрелок, Толик за время всей службы отстрелял только девяносто патронов из АКСУ, поэтому он залег в десяти метрах слева от меня, и потекли томительные минуты ожидания, которые наконец нарушил шум двигателя автомобиля.