Но вдруг тон нашей невербальной беседы мгновенно меняется с плюса на минус. Девушка определенно хорошо владеет техникой «эмоциональные качели» и через чур резко делает вид, что потеряла ко мне всякий интерес.

– Простите, но, по-моему, вы и без меня отлично проводили время, – улыбка мгновенно исчезает с ее лица, а медовые глаза темнеют, превращая загадочную нимфу из милой девушки в стерву с огоньком. Она окидывает меня презрительным взглядом, и это, черт возьми, бьет по самолюбию и одновременно еще больше разжигает пламя моего интереса.

– Хорошего вечера, – я не успеваю сказать что-либо или остановить ее, как девушка резко соскакивает с высокого стула и теряется в танцующей и безумной толпе.

Что ж, стоит пойти за ней, но мне элементарно лень тратить время на ту, что явно из серии тех девушек, которые хотят нечто большего, чем одна приятная ночь. Да и мысли об Эми вновь терзают мою голову, да так сильно, что не хочется уже ни пить, не танцевать, не искать себе очередную жертву… грудь сковывает ледяным равнодушием, а виски – усталостью. Пошлю все к черту и пойду в номер. Выспаться перед тренировкой и отойти от мальчишника будет лучшим решением. Уверен, на утро я и не вспомню лица блондинки.

Уже не помню.

– Будь добр, друг, бутылку Уокера,[2] – протягивая бармену карту, ловлю себя на мысли, что погорячился с выводами, о том, что пить мне больше не хочется. Я просто не усну, гоняя в голове мысли об Эмилии, если не добью свое сознание алкоголем покрепче.

– Ваш виски, мистер Стоун. Желаю удачи в новом клубе и новом сезоне, – сквозь зубы чеканит бармен, и натянуто улыбаясь мне, протягивает бутылку. Судя по взгляду – он один из тех моих фанатов, которые меня недолюбливают из-за переменных успехов в карьере. Я и сам не понимаю, почему иногда удача будто отворачивается от меня, несмотря на то, что я делаю все правильно: нахожу моменты, использую любую возможность забить гол или передать голевой пас, но, увы… бывают игры, когда все идет через одно место, и как бы идеально я не отрабатывал удары на тренировке, в решающий миг, мячи проходят в считанных сантиметрах от ворот. И вот тогда, приходится читать о себе не самые лицеприятные статьи. Бывают и наоборот, игры, когда все дается легко, и я создаю голы почти из воздуха: стремительно, быстро, точно. Люблю забивать дальним ударом и зачарованно смотреть на то, как мяч попадает в створ ворот, пролетая мимо беспомощного вратаря, волнуя сетку. А потом в прессе вновь мелькают мои фотографии и интригующие заголовки, которые пророчат мне славу легенды и трансфер за двести миллионов евро.

– Удачу оставлю своим соперникам. Им она понадобится больше, – самоуверенно заявляю я, забирая бутылку Уокера, и направляюсь к выходу из клуба, расположенного на первом этаже здания. Мой номер на самом последнем этаже, и по характерному звуку я понимаю, что лифт закрывается. В последний момент успеваю поставить ногу между захлопывающимися дверьми, и войти внутрь. Облокачиваясь на зеркальную стену, прикладываю два пальца к виску, медленно массируя их. В ушах звенит от громкой музыки, и хочется как можно скорее добраться до кровати… внезапно, я фокусирую взгляд на полу, и только сейчас замечаю, что в лифте я не один, а в компании с обладательницей очень красивых щиколоток и подчеркивающих ее ножку, черных лодочек.

Поднимая взгляд выше, понимаю, что девушка одета в знакомое мне серебристое платье.

– Вы меня преследуете? – слегка приподнимая одну бровь, интересуется она, скрещивая руки на груди. Закрытая поза в данном случае не говорит о ее неприязни ко мне, а кричит о страхе подобной близости с мужчиной. Близости с незнакомцем в лифте? Расслабься, девочка. Многие мечтают оказаться на твоем месте.

– Я? – усмехаюсь, потому что эта ситуация откровенно меня веселит. И больше всего меня интересует одно: девчонка что, действительно не знает кто я, или так хорошо притворяется?

Это меня бл*дь обычно преследуют, где бы ни находился. Да кто ты вообще такая?

– Где я мог тебя видеть? – вдруг внутри, в объятых туманом алкоголя извилинах, щелкает. Конкретное воспоминание вспыхивает перед внутренним взором, и я понимаю, что вижу и общаюсь с этой девушкой не в первый раз.

Это она…

Сердце в груди невольно пропускает удар. То же самое чувствую, когда наношу удар в сторону ворот. То самое мгновение, которое решает для меня все… я почти слышу рев трибун и вижу, как мяч попадает в дальнюю девятку. (*верхний угол футбольных ворот)

– Это ты, – в горле мгновенно пересыхает, когда озвучиваю свою догадку вслух. – Ты та сама девушка, – как только я произношу эти слова, лифт останавливается, судя по информационному табло, на седьмом этаже. И судя по загоревшемуся на экране сигналу, мы застряли.

После того, как умерла Эми, мне было тяжело. Нелегко потерять человека, который был для тебя всем. Она всегда поддерживала меня, верила в меня вопреки словам родных и близких «что я ничего не добьюсь в футболе, и мне стоит заняться серьезным делом», и держала за руку, когда весь мир поворачивался ко мне спиной. После ее смерти, моя жизнь превратилась в бесконечный бег по футбольному полю, я полностью ушел в работу над собой и летел к поставленным целям. Однажды, она заставила меня составить список моих желаний, и даже после ее смерти я стремился к выполнению каждого, до тех пор, пока они не закончились… в день, когда напротив пункта с последней целью была поставлена очередная галочка, я получил травму. Через неделю получил вторую. В конце концов, они стали спутниками моей карьеры: сначала это были микротравмы вроде растяжения мышц голени, или задней поверхности бедра, колена. Мне приходилось покидать поле во время серьезных игр, восстанавливаться несколько дней и тренироваться отдельно, а это я ненавидел больше всего.

Перед самым началом Лиги Чемпионов 2014/2015 я получил серьезную травму коленного сустава, и был отправлен тренером в элитную Швейцарскую клинику, которая обещала за максимально сжатые сроки привести меня в игровую форму. Тот период во многом был решающим в моей карьере. От одной лишь мысли, что могу пропустить этот турнир и не доказать всем на что я способен, реабилитировавшись после череды неудач, грудь жгло неимоверным огнем ярости, что придавала сил исцеляться не по дням, а по часам. Я жил с мыслями о том, что выйду на поле и буду тем, кто принесет команде не одну победу, но вся моя воля и уверенность в себе порой исчезала – хотелось бросить все, особенно, когда от скуки в клинике читал о себе объективные статьи, где в красках расписывали все мои промахи, и припоминали прошлый сезон, который закончился для меня полным фиаско – решающий гол забил я, но, к сожалению, не в те ворота.

Мне казалось, мой мир снова рухнул. И рядом не было ее, той, что всегда смотрела на меня с восхищением, тихо обнимала и шептала о том, что я самый лучший и наступит день, когда не только она, но и весь мир признает меня лучшим форвардом мира.

«– Ты – уже легенда. Мой номер десять, – впервые я услышал эти слова в шестнадцать лет, после победы за молодежную команду «Лестер сити».